И вот тут возникает ключевое: это два взгляда на одно и то же. Люди – это и то, и другое. Люди могут смотреть на себя изнутри – как на сознание. И люди могут смотреть на себя снаружи – как на мозг. Это не два «я». Это одна сущность – но в разных проекциях.

Это крайне необычная ситуация. Один объект – два взгляда. Один субъект – два измерения. Тело и сознание. Материя и субъективность. Физиология и переживание.

Когда вы смотрите в зеркало – вы видите тело. Когда вы закрываете глаза – вы ощущаете себя. И то, и другое – это вы. Это не два человека. Это не конфликт. Это сложность. Это парадокс. Это правда.

Суть в том, что разум – это не что-то, что можно «обнаружить». Это не отдельная комната в голове. Это не центр. Это не экран. Это способ функционирования. Это способ восприятия себя. Это и есть то, что Фрейд называл психическим аппаратом. Это структура. Это система. Это организация.

Люди всегда стремились понять. Понять мир. Понять себя. Люди строят теории, создают модели. Но главная модель – это они сами. Если они не понимают, как работает «я» – не понять ничего. Всё знание будет касаться чего-то внешнего. А внутреннее останется закрытым.

Вот почему нейропсихоанализ – это не просто совмещение двух дисциплин. Это попытка описать одно и то же – но с двух сторон. Снаружи и изнутри. Это язык, который переводит мозг в переживание. И переживание – в мозг.

Поэтому я снова начинаю с отношений между телом и сознанием. Чтобы напомнить: мы не можем понять одно, не осознавая другое. Мы не можем описывать нейроны, не понимая эмоции. И не можем говорить об эмоциях, не понимая, что за ними стоят конкретные структуры, цепи, импульсы.

Это и есть точка встречи всех дисциплин. Это место, где неврология, психология и психоанализ перестают быть разными науками – и становятся разными углами зрения. На одну и ту же сущность. На разум. На «я».

И описать эту сущность нейропсихоанализ может только через модель. Через абстракцию. Потому что «я» нельзя потрогать. Его нельзя увидеть под микроскопом. Но оно – есть. Оно – действует. Оно – чувствует. Оно – организует. И оно хочет быть понятым.

Каждая из этих перспектив – внутренняя и внешняя – имеет свои сильные и слабые стороны. У каждой есть свои возможности и ограничения. И только при условии их объединения мы, специалисты нейропсихоанализа, получаем шанс действительно понять, что такое разум. Что такое человек.

Чисто неврологический взгляд часто теряет суть: исчезает сам субъект. Само чувствующее «я». Мозг становится механизмом. Сложной машиной, но машиной. Где воля? Где выбор? Где страдание и любовь? В этой модели они теряются. Они – неочевидны. Они становятся шумом.

Но и чисто психоаналитический подход, как ни прекрасен он в своей глубине, лишён одного – возможности проверки. Субъективный опыт, внутреннее знание, экспериенциальное восприятие – это то, что невозможно измерить. Невозможно воспроизвести в лаборатории. Оно эфемерно. Оно принадлежит только тебе. Оно – твоё. И только твоё.

Вот почему важно соединить эти взгляды. Психоанализ даёт язык. Даёт образ. Даёт драматургию. А нейронаука – верификацию. Модель. Логику. И только вместе они могут приблизить нас к тому, как работает разум. Как работает «я».

Это не вопрос предпочтения. Это вопрос полноты. Если в нейропсихоанализе хотим не просто интерпретировать, но и помогать, не просто чувствовать, но и лечить, то должны удерживать обе точки зрения. Потому что одна даёт личность. А другая – точность.

И это вовсе не новая идея. Это то, с чего всё началось.

Фрейд не был кабинетным мечтателем. Он был учёным. Он начал как нейробиолог. Потом стал клиницистом. Врачом. Неврологом. Он лечил. Он смотрел. Он наблюдал. Он слушал.