– Марк, может влажную салфетку? – предлагает она. Я тихонько смеюсь и прижимаю губы, чтобы не разразиться от смеха на всю квартиру.

– Да.

Мама тянется, сидя, к шкафу и дает ему одноразовые влажные салфетки.

Я запиваю чаем льющийся изнутри смех.

«Давно мне не было так смешно».

Мой начальник продолжает трапезничать, наматывая блинчик на вилку, смазывая его черничным вареньем, а не сгущенкой, чтобы не повторить случай с Марком. Мы с Марком надзираем ее мастер-класс. Я только желаю саркастически выразиться о ее способностях, как вижу настоящее шоу, за счет того, чтобы блин тонок, он не зацепляется плотно за зубец вилки, оттого падает, затрагивая грудь, на живот мамы, как будто скатывается с горки на санках.

Мы с Марком принимаемся смеяться во все горло. Я закатываюсь в смехе, смотря на ошарашенное от неожиданности лицо мамы, которая взирает на этот несчастный блинчик.

– Поели блинчиков называется, – с насмешкой заявляет мама.

Сквозь смех, я еле выговариваю:

– Я же говорила, это у нас семейное. Вы теперь в нашем клане, Марк. Добро пожаловать.

– Смею согласиться… – отвечает Марк, пытаясь привести в порядок свои бывшие, идеальными для свидания, брюки. Но не тут-то было. Влажная салфетка прилипает к его брюкам. Марк перестает что-либо совершать, шуточно кидая остальную пачку салфеток на стол.

– Марк, я думаю, вас спасёт только стирка, – гогочу я. – Стирка одежды, я об этом.

Мама наступает мне на ногу под столом, мысленно сообщая, чтобы я замолчала.

– Мам, я человек искренний и сообщаю всю правду! – произношу я, довольствуясь тем, что хоть я не измазалась за сегодня. Обычно, для меня испачкаться при приеме пищи – норма. А уж когда мы с Ритчелл проводим время, то чтобы у нас с ней что-то не упало, когда мы едим, то это, значит, что мы не исполнили традицию.

– Оставайся у нас, я застираю твои вещи! – предлагает вежливо мама, не смотря в глаза Марку. Он приподнимает смущенный взор и поглядывает на меня, сообщая:

– Что вы?.. – Как будто мы предложили ему поехать на Ибицу. – Я не буду вас теснить.

– Марк, я буду рада, если вы у нас останетесь! – уверяю его я. – Вы никаких не приносите нам неудобств!

– Да нет, спасибо, – почесывая шею, говорит он, слегка приподнимая уголки губ.

Вот хочет же остаться. Боится.

– Марк, дочь права! – подхватывает мою мысль мама, которая сегодня запоздало сообщает ответы. Видимо, тоже охвачена волнением. – Оставайтесь! Всем хватит места!

– Я признателен Вам! – оживленно, ловя взгляд мамы, молвит он.

Мы улыбаемся с мамой. Я сверлю ее взглядом, отмечая, что она вдвойне счастлива, что мужчина останется с нами. А если счастлива мама, то я счастлива втройне.

«Люблю ее улыбку».

– Можем посмотреть старое кино какое-нибудь?.. – исходит идея от мамы.

– А я пойду поработаю в своей комнате, не буду вам мешать.

Мама умоляюще показывает мне глазами: «Не уходи…»

«Нет, мам, я, напротив, сделаю это специально. Ты мне потом еще «спасибо» скажешь.

– Ты нам не мешаешь! – вставляет рассеянно Марк.

Я встаю с места, задвигая стул:

– Нет-нет, я просто желаю позаниматься над книгой.

– Тогда творческих успехов! – искренне бормочет Марк, сжимая передергивающиеся пальцы рук от волнения в кулаки.

«Точно влюблен».

– Спасибо, Марк.

Я оставляю их с мамой одних, для них важно поговорить друг с другом наедине, узнав каждого поближе.

Зайдя в свой рабочий кабинет, я наконец-то сажусь продолжать работу над писательством любовного романа.

Поработав несколько часов над книгой, видя в окне темноту, зевнув, я соображаю, что время позднее. Приоткрыв дверь, я отмечаю в щелке, как мама и Марк все еще смотрят старинное кино. Голова мамы находится на плече у Марка, а его рука обвивает ее талию.