Попинал от досады барельефы, особенно драконий хвост и лапу. И выше можно было бы попинать, но лень. Фин даже понять не мог, которая из досад его больше бесит: пропажа артефакта или другая.

Аш-ш-ш…

Чешуйчатая половина бесновалась и требовала срочно бежать-хватать-прятать.

Фин уже давно не оборачивался полностью и потому с каждым разом сдерживаться было все сложнее. Но одна мысль о полном обороте повергала в… может и не в ужас, но в трепет и дрожь – однозначно. Ощущения, будто тебя в полном сознании наизнанку выворачивают, ломая и вытягивая кости, сдирая шкуру, а потом лепят все обратно, только в другом порядке. Примерно с час приходишь в себя, час носишься дурниной от адреналина в крови, лежишь счастливый в траве или бока чешешь о скалы, или гоняешь по пещерам скальных кроликов. А потом все это превращение в обратном порядке. Человеком приходить в себя после оборота дольше и сквернее намного.

Лысый пятачок в кустах за аркой был достаточно скрыт ветками, поэтому Фин расслабился и позволил второй ипостаси “проглянуть”. Если бы пуганый темный народ не шарахался при виде рисунка чешуи на коже, так и ходил бы вполоборота. И ему не напряжно, и вторая натура спокойнее. Она-то и углядела сквозь камень, что пигалица с папой возвращаются.

В кустах за аркой Фин не только ради встречи с осведомителем сидел. Просто совпало. У него тут свидание на попозже назначено. Правда, весьма сомнительно, что приглашенная о нем помнит и явится. Не такая уж большая ценность – плащ. А вот флакончик в кармане был занятный. И опасный. Самой этой дряни Фин лично не встречал, но описывали ее так подробно, что понял с одной понюшки. Потому вытряхнул без сожаления и воды долил.

Дело было в том самом веществе, которое Тимин опрометчиво на себя навозюкала. Фин не дурак, понял, для кого все представление затевалось. Принцев нос ферромон тоже хорошо унюхал. Во флакончике был нейтрализатор – многокомпанентный травяной отвар, отменяющий действие приворота. Ферромон с девчонкой ничего непоправимого не сделает, нейтрализатор же – чистый яд. Если детей еще нет – и не будет, если принимать.

Этим набором “манок-нейтрализатор” большую часть василисков, скрывающихся среди прочих обычных людей и выявили. Потому Фин в первый момент с дуру и решил, что про него кто-то узнал или подозревает, а пигалица – ловец и нарочно за ним увязалась. Сомнения были до последнего… До ночи в кабаке и осознании, что она действительно та, кем в борделе назвалась.

Вот она одна у ворот и вот уже с ним за аркой. И опять на ней эта дрянь, но от запаха уже сносит крышу. И не только от запаха. Поволока желания в сапфировых глазах и прикушенные губы. Грудь, прижатая краем корсета, как море в прилив, и кружева – белой пеной. И где тут удержаться было?

О, как сладко прижимать ее к себе, вдыхать дурманящий запах и ловить стоны с губ.

Неизвестно, чем бы все закончилось, не случись нечто странное.

Ощущение было, словно Фину между лопаток нож вогнали. Два ножа, по штуке под каждую лопатку, будто сейчас, в человечьем облике, вот-вот крылья выстрелят, а он рядом с дворцом, где еще с дедовских времен на василисков ловушки стоят. Полоборота – мелочь, не стоящая внимания, а вот крылья…

Тимин воспользовалась его замешательством и тут же сбежала. Ничего, скоро новая встреча. Там уже не отвертится. Но что делать с непонятно куда пропавшим артефактом? Время-то поджимает. Опять беготня и траты на добычу сведений.

Перед визитом к дому Ши-Корнеев Фин слегка волновался. Весь причем. Пигалица не шла из головы и даже приснилась: медные кудри на подушке, дышит взволнованно и приоткрытые губы шепчут его имя.