Ректор вздохнул и сжал челюсти, принимая мои правила игры. Видимо, он хотел побыстрее от нас отделаться, но я не собиралась отступать от намеченной цели.

В итоге нам показали где столовая, даже покормили, хотя до обеда ещё оставалось полчаса, и рассказали, во сколько тут кормят. Потом выделили две комнаты – одну для мальчишек, вторую – для меня и Анники. Да, очень маленькие и крайне скромно обставленные, под самой крышей, если не сказать, что на чердаке, но у них было два неоспоримых плюса – они находились рядом, и мы в них будем жить без чужих учащихся. То есть к нам никого не подселят, и за детей я могу не беспокоиться, что соседи их обидят.

Детям выдали форму и обувь, а за постельным бельём велели прийти через пару часов, чтобы его принесли для нас со склада, ведь на нас, свалившихся буквально как снег на голову, никто не рассчитывал. Но я велела детям дождаться меня, чтобы одни не ходили. Всё же как бы я не обижалась на обозных, но за детей я чувствовала ответственность, а проблемы с поведением аборигенов я пока не решила.

А ещё меня огорчило, что мне ничего из одежды и обуви не выдали. Может, просто у них не было раньше учащихся моего возраста, а может просто ректор не дал на это своих распоряжений.

Оставив детей в комнате мальчишек, я от правилась обратно к ректору. Тянуть с решением вопросов больше было нельзя.

– Как я понимаю, у вас уже есть примерный план по решению моей первой проблемы, – тут же спросил Арчибальд, едва я снова переступила порог его кабинета и закрыла за собой массивную деревянную дверь с ручкой-кольцом.

– Есть, – кивнула ему. Но вид ректора просто кричал о том, что он мне не верит. Вернее, не верит в меня. Ну что ж, его проблемы. – И даже не в одном варианте.

А вот теперь я увидела заинтересованность во взгляде мужчины, сидящим за главным, в этом кабинете, столом. И едва удержалась от смешка.

– Смотрите, в академии – четыре факультета, – начала я излагать свои мысли. – И у каждого факультета, как я понимаю, есть свой личный куратор. Так?

– Так, – тут же ответил ректор, начиная хмуриться. Видимо он просто не понимает, что я не тяну время, а прощупываю верность своих догадок.

– А теперь скажите, насколько они, эти кураторы, или как они тут у вас правильно называются, ладят между собой?

– Зачем вам это знать? – тут же напрягся мужчина. – У нас проблема во вражде учащихся, а личные взаимоотношения персонала академии вас не касаются.

– Всё верно, – кивнула и тут же заставила ректора думать. – Но выпуски учащихся сменяются, а вражда остаётся. Значит ноги у неё растут не от конкретных учащихся, а из чего-то другого. Как вы думаете, откуда?

– У вас очень странные описания, – ухмыльнулся ректор, видимо всё же словив нужные ассоциации и поняв, чего я от него добиваюсь. – Но в целом я понял, что вы считаете, что вражда между учащимися факультетов исходит от их кураторов. Но я думаю, что это не так.

– Арчибальд, вы так думаете, или уверены? – стала я потихоньку давить, добиваясь однозначных ответов. Домыслы мне тут только во вред.

От того, что я назвала его по имени, ректор поморщился, но ругать меня не стал. Наверно потому, что мы наедине, и сейчас важнее побыстрее дать мне ответы, чтобы я уже начала действовать.

– У нас в академии всегда поддерживался дух соревнования, – пусть немного издалека, но всё же ректор давал ответы на вопросы. – Поэтому вполне возможно, что кураторы несколько… слишком серьёзно отнеслись к стремлению выигрыша именно своего факультета.

– А что даёт выигрыш? Какой он? – почему-то мне показалось это важным. Будто какая-то зацепка в этом должна быть.