Прошло минут двадцать – я сидел неподвижно, манил, пробовал даже манить самочкой – всё было напрасно! Рябчик не отвечал. Не было слышно и мягких звуков его перепархивания. Эти звуки, будучи признаком возбуждения птицы, верно выдают её присутствие в лесу. Тишина была вокруг, но всё равно – меня не покидало чувство близкого присутствия птицы. Сейчас надо быть особенно осторожным – рябчик боится резких движений. Он спокоен, когда охотник передвигается плавно, мягко, когда руки его движутся согласно движениям клонящихся под ветром веткам дерева, когда присутствие человека в лесу не выбивается из общего лесного хоровода.

Хотя, конечно, бывают исключения. Я до сих пор с улыбкой вспоминаю, как сидели мы с другом в лодке под лесным берегом озера и ловили окуней. Мы громко разговаривали, обмениваясь впечатлениями и обсуждая пойманных «матросиков». Вдруг совсем рядом в лесу запел петушок, я тут же потянулся к манку, висящему на шее. Пересвистывались мы с ним несколько минут, после чего рябчик с шумом вырвался из ельника и устроился в ветвях сухой, корявой сосны, стоящей на берегу в десятке метров от нас. Он нагло красовался перед нами и расхаживал по длинной, голой ветке – словно знал, что ружей у нас с собой в лодке нет. Я свистел ему – он останавливался, прислушивался, склоняя голову набок, после чего отвечал, забавно вытягивая шею и тряся головой. Близость человека его совершенно не пугала, несмотря на наши активные манипуляции с удочками – окуни то и дело топили поплавок и просились к нам в лодку. Его нахальство и бесстрашие дошли до того, что, когда я в отчаянии стал высвистывать манком популярную кричалку спартаковских болельщиков: «Спа-а-арта-а-аак – чем-пи-он! Спа-а-арта-аак – чем-пи-он!!!» – рябчик всё равно не улетал и отвечал мне своей обычной песенкой. В отчаянии мы стали махать руками и кричать в голос, пытаясь согнать нахального ряба, но всё напрасно – он плевать на нас хотел! Исчерпав все возможные шумовые эффекты, мы с другом успокоились и вернулись к рыбной ловле. А рябчик продолжал возиться в вершине сосны, разгуливал по веткам и чистил свой клюв. Но иногда он затихал, усаживался поудобнее и с нескрываемым любопытством рассматривал двух беспокойных людей в маленькой лодке. Так продолжалось с полчаса, после чего петушок зевнул и не спеша скрылся в глубине ельника. Вот и скажи теперь, что рябчик пугливая птица!

Ну, это всё – воспоминания, а сейчас, доставая очередную сигарету из кармана, я вдруг обратил внимание на какой-то посторонний предмет, появившийся на другом конце бревна, на котором я сидел. Видно было плохо, мешала высокая трава, торчащая между брёвен. Я пристально вглядывался некоторое время, но тёмный силуэт не шевелился и всё больше своими очертаниями напоминал мне старый небольшой пенёк на краю помоста.

«Фу ты! Померещилось!» – я отвёл взгляд, закурил и продолжил манить рябчика, теряя, правда, последнее терпение: «Ещё пять и минут и всё! Не хочет – так не хочет! Только время теряю…». И тут, ещё раз скосив глаза на подозрительный «пенёк», я вдруг явственно заметил, как он шевельнулся и немного передвинулся в мою сторону! Это был ряб! Он, оказывается, давно уже вышел пешочком из кустов, уселся рядышком на бревно и всё это время терпеливо и с любопытством рассматривал меня. Затаив дыхание, я медленно поднял двустволку и повернул её в сторону рябчика. Чтобы не разбить птицу, беру немного выше, целясь в голову. Выстрел! Я вскакиваю с места и чуть не бегом бросаюсь в сторону сидевшей птицы. Ура! Вот и он – красивый упитанный петушок с тонкими красными бровками и чёрным пятнышком на горлышке. Просто загляденье!