– Если они попали под взрыв, то плохо дело. Там подъем. Сеть обесточена, и электропоезд останется в самом логе. К этому перегону дорога крюк делает, и МЧС не сразу доберется. Людей надо спасать, – волновался Данилович.

– Как спасать? У меня, что вертолет есть? – возмутился Костырев.

– Не вертолет, а мой ЧМЭ3. Давай подцепим платформу, и я смогу спуститься в Медвежий лог, – неожиданно предложил мужчина.

– Ты сумасшедший! Куда? Там же кромешный ад. Рисковать техникой и людьми? Я не могу принять такого решения, – отрицательно замотал головой Владимир Иванович.

– А кто может? Сидорина нет. Ты дежурный помощник и это в твоей власти! – настаивал Фролов.

– Моей? Послать тебя на смерть? Увольте.

– Ты не посылаешь меня. Я сам туда поеду, только дай разрешение, – давил на дежурного Анатолий Данилович.

– Володя, пойми, там же люди! Этот скорый набит детьми, которые ехали с моря. Ты человек или нет?

– Не ори на меня! – повысил голос Владимир Иванович.

– Черт с тобой, беру все на себя. Хватай Гунько и цепляй платформу, – дал разрешение дежурный по станции. Затем Владимир Иванович направился в здание станции, чтобы выйти на связь с поездным диспетчером.

– Клава, слушай сюда внимательно. Я перевожу маневровый на первый путь. Переведи все стрелки и дай ему зеленую улицу.

– Что вы хотите Владимир Иванович? – раздался из динамика заплаканный голос поездного диспетчера Сысоевой.

– Хочу, отправить наш маневровый с платформой в Медвежий лог. Если скорый там, то Данилович заберет на борт пострадавших. Скольких сможет, – уже более тихо продолжил дежурный по станции.

– Сидоркин знает? – уточняла Клавдия.

– Его нет на месте. Это нам решать. Ты диспетчер, без тебя я ничего не смогу сделать.

– Но там же…, – всхлипнула Клава.

– Я знаю. На скором поезде дети едут из лагерей с моря. А если бы там был твой внук? – задал вопрос Костырев.

– Я вас поняла Владимир Иванович, делаю «зеленую линию», – больше не о чем не спрашивала Сысоева.

Фролов вернулся бегом к локомотиву.

– Ваня, сейчас прицепишь мне открытую платформу, – на ходу крикнул составителю поездов Данилович.

– Так, ее в плане не было, – растерялся Гунько.

– Теперь у нас другой план. Делай, что говорят.

Машинист заскочил в кабину локомотива. Вид у него взъерошенный.

– Данилович, что случилось? – переживал о своем наставнике стажер.

– Товарняк в Медвежьем логу загорелся от лесного пожара и у него рванули цистерны с бензином. Скорый из Адлера оказался в огненном мешке. Забирай свои манатки и дуй на станцию.

– Не понял? – возмутился такой командой парень.

– Что тут понимать Санек? Я еду на перегон людей спасать.

– А я? – еще полностью не понимал всего происходящего Александр.

– А ты остаешься, – решил за него Фролов.

– Это еще почему?

– А потому-что ты молод, и тебе еще жить да жить, а здесь неизвестно вернусь ли я. Я свое отжил, а тебе еще семью заводить, – назвал весомые причины взрослый мужчина.

– Нет, дядь Толь. Так дело не пойдет. Где ты, там и я. Будешь гнать, все равно не уйду, – принял решение парень.

– Как знаешь Сашок, только потом на меня не обижайся, – не стал настаивать Фролов. Он снова надел свою любимую кепку. Эта кепка придавала мужчине какую-то внутреннюю силу. В ней он снова чувствовал себя молодым, словно снова стоял на мостике своего противолодочного корабля.

ЧМЭ3 с платформой переехал на первый путь и, на полном ходу помчался в сторону опасного переезда. Сысоева, как и обещала, обеспечила ему «зеленую линию». Чем ближе они подъезжали к месту катастрофы, тем более апокалиптичней становился окружающий вид. Горела трава и лес. Скорый поезд оказался на момент взрыва в самой нижней точке Медвежьего лога, и встретился с товарным составом движущимся ему навстречу. Несколько вагонов обеих поездов, были перевернуты взрывной волной, и теперь пылали вместе с лесом. Смрадный, едкий дым выедал глаза и не давал нормально дышать. Электровоз скорого поезда горел, как бенгальский огонь и по этому маяку, Фролов ориентировался, на какое расстояние можно было подъехать к пассажирскому составу. Огонь начинал лизать колеса его локомотива, угрожая перекинуться выше.