– У вас тепловоз, а не морской буксир и вы машинист, а не морской волк, – сделал замечание Сидорин.

Все на станции знали, что Анатолий Данилович в своей молодости служил на флоте и весьма трепетно относился к воспоминаниям об этих годах. О его бывшей службе на Балтике напоминала не только старая тельняшка, но еще и наколка в виде якоря на руке. Хотя машинист напрямую не подчинялся начальнику станции, но учитывая то, что у Сидорина старший брат был начальником депо, то это было практически одно и то же. В этот раз Фролов предпочел не прирекаться и молча побрел к своему ЧМЭ3 стоящему на третьем пути. Тут их уже поджидал сцепщик Ванька Гунько, который незаметно для начальника ретировался от столика в саду.

– Не дал партию закончить, – сокрушался Иван.

– С этим Сидориным и в обед не отдохнешь, – жаловался составитель поездов.

– Молчать не надо. Вы же на профсоюзных собраниях язык в одно место засунете, а потом жалуетесь, – заметил Данилович, забираясь на локомотив. Здесь он сменил кепку с якорем на фуражку машиниста. Зачем давать Сидорину лишний повод делать ему замечания?

– Давай уже Ваня доделаем то, что начали. Какие там еще вагоны надо соединить? Что тебе составитель сказал? – начал задавать Фролов вопросы, касающиеся работы. ЧМЭ3 выплюнул в небо порцию дыма, чтобы продолжить работу. Громыхая колесами на стыках рельс, проскочил через станцию товарный состав с несколькими цистернами бензина, затесавшимися среди грузовых вагонов с лесом кругляком. Маневровый тепловоз таскал вагоны для нового состава, когда раздался отдаленный рокот и напор теплого воздуха сорвал с головы машиниста его фуражку с якорем.

– Что это было? – с гримасой удивления на лице, обратился Фролов к своему стажеру.

– Не знаю, – пожал плечами Александр. Он даже вышел на площадку локомотива, чтобы посмотреть, что могло послужить причиной такого звука. Через некоторое время на перрон выбежали женщины из бухгалтерии и станционные кассиры. Они все смотрели в одну сторону. Фролов не поленился и подогнал тепловоз поближе к станции.

– Посиди здесь, а я пойду, узнаю, что случилось, – приказал он своему напарнику и, спустившись по лестнице, направился в сторону перрона. Людей на площадке прибавилось.

– Что стряслось-то? – поинтересовался он у дежурного по станции, который стоял вместе с женщинами. Тот молча указал на багровое зарево на линии горизонта.

– Цистерны с бензином взорвались в Медвежьем логу, – пояснил Владимир Иванович Костырев.

– Как взорвались? Сами собой что ли? – удивился Фролов.

– Нет, конечно. Лесной пожар близко к насыпи подошел. Машинисты и до этого говорили о задымлении, а тут, по-видимому, сильнее разгорелся. Каждый год одно и то же. Правда, так близко огонь никогда не добирался, – поделился информацией Иванович.

– Начальник станции знает? – спросил машинист.

– Он к мэру уехал, решать вопрос по стройматериалам на пешеходный переход. Я пытался дозвониться, но не смог, – словно в свое оправдание Владимир показал телефон, зажатый в руке.

– Кто-нибудь пострадал? – последовал следующий вопрос.

– Из Сосновки в нашу сторону вышел скорый поезд с юга. От них ушел, а к нам не пришел, – развел руками Костырев.

– Клава себе места не находит, – с сожалением в голосе произнес Костырев, упомянув в разговоре поездного диспетчера.

– Если бы с товарняка о пожаре сообщили заранее, то она бы пассажирский поезд на перегоне задержала, а так…

– Ты думаешь, он там? – показал Анатолий Данилович в сторону зарева.

– Надо, что-то делать? – задумался Фролов.

– Что делать? Движение по магистрали перекрыто, в МЧС я позвонил, – ответил Иванович.