неожиданно все стихло. щелкнул замок входной двери.

– дорогой, я дома.

в волшебный таинственный древний как мир дворец вплыла его жена.

он зажег свет в комнате.

витающая в воздухе магия замерла и одним махом обрушилась на пол. ее брызги разлетелись по всей мебели, попали на стопки книг, стоящие на полу, на пианино, залились лужами под стол и диван..

– как дела? – она заглянула из коридора в комнату, увидела меня и улыбнулась своей полной улыбкой, растянув третий подбородок, опутанный линиями цветных бус.

лужи мгновенно впитались в паркет.

я поздоровался.

повисла тишина.

– все хорошо, дорогая, – промямлил он, ссутулившись, как будто извиняясь за что-то. раздавил папиросу в хрустальной пепельнице. потер подбородок, припоминая, на чем остановился, поднял руку с указательным пальцем, посмотрел на меня, подошел к столу, двумя руками постучал по стопке моих бумаг, сравнял их, секунду посмотрел на них в раздумье, и протянул мне.

– дерзайте, коллега!

дом преобразился сильным сладким запахом ее духов. по квартире ярко загорелся электрический свет. ее большое тело настроило на распространяющийся по соседним квартирам аромат плотного сытного ужина. мир заполнился живой реальностью.

я откланялся, отказавшись от ужина и еще посидеть, вышел в коридор. зажав под мышкой рукопись, нагнувшись, натянул ботинки, помогая пальцем пятке, больно прищемил нежную кожу у ногтя, засунул палец между губ, зализывая кровь слюной. уронил бумаги на пол, бросился их поднимать, опережая ее желание подмести их шваброй в большой переносной совок с высокой ручкой, перемешал страницы, скомкав, чтобы снова не рассыпать.

за большой женщиной, занимавшей коридор, представлявшей всю стабильность и непоколебимость мира, стоял мой профессор. на его бледно-желтом лице с падающими на лоб редкими седыми волосами застыла покорная, сладковатая улыбка, будто он знал, что она даже затылком видит его.

– ну что же, – пробасила она, – проводи нашего гостя, раз он уходит… а, может, все-таки останетесь на ужин? – еще раз вежливо и радушно предложила она.

– нет-нет, спасибо, мне и правда пора, – пролепетал я. так часто в ее присутствии у меня почему-то терялся и становился слабым голос.

– приходите еще, не забывайте нас, – она снова улыбнулась своей громадой и поплыла в сторону кухни.

в коридоре остались мы с профессором.

я щелкнул замком, открыл дверь и повернулся к нему с порога.

мы молча посмотрели друг другу в глаза.

он покорно вздохнул, опустил плечи, под желтыми белками глаз полукругами серели темные морщинистые мешки.

– я еще зайду, – сказал я.

и на секунду увидел сверкнувшие мне навстречу пару зарниц с громыхающими молниями.

я шагал по лестнице к себе. можно было сесть в лифт, но мне было нужно пройти сейчас пешком несколько этажей.

я думал о тысяче вещей одновременно. они шумели и грохотали в моей голове, как шторм с сотнями торнадо, поднимавших и перемалывавших на своем пути все, что плохо стояло, лежало или не было надежно закреплено, пылесося мой мозг, унося в далекие дали все лишнее, оставляя лишь пустую, готовую плодоносить почву моего мозга.

а еще я думал о критиках и неблагодарных комментаторах, о недобрых словах, явно и неявно призванных погасить мое творчество, о людях, подобных жене профессора, которым нужно совсем другое, чем мне…

и я знал.

я твердо знал, что я буду работать и творить. и что напишу еще. напишу много. не все это будет прекрасным.

но если мне удастся помочь хотя бы одному человеку, изменить к лучшему хотя бы одну судьбу, зацепив ее своими словами, я буду непременно счастлив…

– пусть даже и никогда не узнаю об этом, – зачем-то сказал я вслух, открывая свою дверь.