Соображать было некогда. Я вскочила, ощутив, что у меня болят места ушибов, вбежала в дом и схватила скейтборд, краем глаза заметив, что батя не очнулся.

Отталкиваясь одной ногой от асфальта, а второй уверенно стоя на доске, я погналась за Икарусом. Пока он ехал по посёлку и потом по дороге, ведущей к большой трассе, я ещё могла его преследовать. Но на что я рассчитывала? Как ни разгоняйся, невозможно угнаться на скейтборде за быстро движущимся автотранспортом. Я бы не смогла этого сделать, даже если бы у меня была спортивная подготовка. Вкладывая все свои способности и умения, все технические возможности доски, я ехала в два раза медленнее, чем нужно. Да и как не разгоняйся, я в конце концов просто устану. Я читала в интернете о профессионалах, которые разгонялись на доске до немыслимых скоростей более ста километров в час, но у них и доски крутые, и катились они под уклон. На горизонтальной дороге это физически невозможно. Жаль, что крылышки от Икаруса за спиной – просто декор. Да и дома они остались вместе с рюкзаком. Вот те и рождённый ползать.

Когда я поняла, что совершаю глупость, остановилась на обочине и ещё какое-то время смотрела туда, где скрылся Икарус. Полная неопределённость. Куда её? И главное – зачем? Потом медленно поплелась в сторону дома.

Когда я подошла к дому, батя был на ногах и стоял около забора. Он и сам был в замешательстве. Медленно подошла и ткнулась ему в плечо. Потом он меня, как ребёнка, дотянул до дома.

– Предлагаю сначала позавтракать, – начал батя. – А потом уже поговорим.

Я впервые ощутила что-то непередаваемое и с силой бросила скейтборд в стену. Он крепкий, не сломался, а в стене отпечаток остался. А батя на это не отреагировал, наверно понимает, что меня сейчас переполняет даже и не знаю что. Злость, негодование, досада? Если бы такое уже случалось со мной, то подобрала бы нужное слово. А пока не понимаю, что со мной происходит.

– Её же забрали у нас, – только и смогла выдавить.

– Да. Забрали. Ты уж извини, но нам нужно поесть. Мне и Лиру когда-то приходилось уговаривать принимать пищу. И сам себя заставлял в похожих обстоятельствах. Нам понадобятся силы, ты не глупая и должна это понимать. Даже если нет аппетита.

Не время предаваться кушаньям. Но он прав. Как бы это нелепо не выглядело в такой ситуации. Если мы сейчас всё бросим и кинемся вдогонку на КамАЗе, то всё равно не догоним.

Завтракали мы молча. И аппетита мы не были лишены. Поели, будто и нет проблем. Вот только после насыщения желание разговаривать не появилось. Я просто плюхнулась на кровать в полнейшей растерянности. Что-то надо делать, а что – ума не приложу. Так и провалялась.

Её забрали. Зачем? Уже давно было ясно, что она бесполезная. Нет у неё веществ, которые жаждали получить выродки, чтобы сделать из всех легкоуправляемых рабов. И уже не появятся. Я не верю, что у неё в организме вдруг что-то изменилось.

Часа через три мне по телефону позвонила Ангелина. Я взяла трубку с полнейшим равнодушием.

– Привет! Я сейчас на Обнинской АЭС, мы сюда группой факультета по учёбе приехали. А у вас тоже сюда экскурсия? Я просто тут ваш Икарус видела.

– Глаз с него не спускай!!! – кричу ей в ответ. – Следи за ним! Оставайся там и не упусти его!

– Погоди. Я же тут с группой. Я не могу чем попало заниматься.

– Я сейчас приеду! Жди нас там!

– Как это жди? Я что руководителю скажу?

– Маленькая что ли? Не можешь выкрутиться? Смотри внимательно за автобусом и меня дождись.

При телефонном разговоре я не видела её лица, но по интонации было отчётливо ощутимо, что от моих указаний у неё исчезла привычная улыбка. Я смогла таки её немного подавить, вот только нет от этого восторга в данный момент.