— Может быть, и старая, но ты, дорогая сестра, на десять лет меня старше.

И снова лицо Юлии пошло красными пятнами: такого ей слышать еще не приходилось. Ни от кого! Не то что от кроткой золовки.

Юлия уж было открыла рот, чтобы выплюнуть что-то еще более мерзкое, — но за окном послышался отчетливый скрежет ворот. Снова кто-то приехал. Обе они ринулись к окну — это оказался Денис. Получается, они совсем немного со Степаном Егоровичем разминулись, а ведь тот приезжал, несомненно, чтобы с хозяином дома увидеться. Досадно…

Невестка резко замолчала. Бросила на Сашу лишь один испепеляющий взгляд и поторопилась вниз, нацепив на лицо приветственную маску.

А Саша осталась, где стояла. Она только сейчас почувствовала невероятную тяжесть во всем теле. Ноги — будто свинцом налиты, а руки и все тело ее не просто дрожали. Сашу трясло, точно она мячик, который малые дети кидают друг дружке. Словно изнутри что-то рвется. Словно все, что скопилось в ней за годы страха и унижений, хочет разодрать кожу да выбраться наружу. А что будет, когда вырвется… Саша даже представить не могла. Но неожиданно поймала себя на мысли, что дрожь эта ей приятна.

Час спустя Саша даже переоделась в нарядное и вышла к ужину, хотя прежде делать этого не планировала — аппетита не было совсем. Да и невестка уж точно ее не ждала после давешней ссоры.

За столом сидели только они трое: дети с Еленочкой всегда ужинали на детской половине, а появление за трапезой брата Николаши было скорее исключением, чем правилом. В редких случаях он присылал записку, по какой причине отсутствует, но чаще обходился без нее, все уж привыкли.

Денис же ужинал только дома. Клубы и компании он не любил, а жили Соболевы настолько тихо и уединенно, что особенно и некому было звать их в гости. Были, разумеется, многочисленные подруги и родственницы Юлии, однако, по негласному правилу, все они должны были убраться из дома к приходу главы семейства.

Сашу, впрочем, это вполне устраивало. Подруг Юлии она тоже не любила, как и шумных сборищ. Да, приемы будоражили, волновали, вносили некоторое развлечение и разнообразие в серые будни — но всего на один вечер. А все остальное время до них и после Саша пребывала в бесконечном страхе и беспокойстве — не слишком ли вульгарно она одета на празднике, не слишком ли скромна; как примут ее и примут ли вообще; а вдруг она скажет или сделает что-то не то?! Саша плохо была обучена вести себя в обществе, а потому промахов допускала множество — это только те, которые она замечала. Нет уж, не настолько приятны те крохи веселья, что испытывает она на вечерах, чтобы ради них так мучиться.

Лучше провести дело с пользой, почитав детям или занявшись шитьем. Николаша так не думает, конечно, но славно, что она и Денис в этом вопросе схожи.

Войдя в столовую в голубом расшитом стеклярусом платье с огромными рукавами-буфами, Саша сходу, не глядя на невестку, обняла за шею брата. Привычно поцеловала в щеку:

— Что в банке, Деня? Устал? Я будто сто лет тебя не видела, ужасно соскучилась.

— Очень устал, Сашенька. — Денис, привстав, в ответ поцеловал ее руку и помог устроиться подле себя. — И проголодался. Ты уж прости, мы начали без тебя: Юлия сказала, тебе нездоровится.

— Юлии показалось, — улыбнулась ему Саша.

Невестка, сверля ее взглядом, сидела напротив и комкала в руках салфетку.

— Должно быть, и правда показалось, — громко ответила она. — Но это и немудрено: я сама едва сохраняю рассудок. Сашенька не сказала тебе, Денис, но нынче к нам приезжала полиция. В твой дом, представь себе. И стараниями Саши — уж не знаю, что она им наговорила, — полиция собирается выпустить на свободу этого… выродка, который убил твою мать!