– Точно? – засомневалась я.

– Да, точно. Под мою ответственность.

– Понятно. Я загружу, а Вы, пожалуйста, подтвердите платеж в электронном виде.

– Да, я пошла к себе. Как загрузишь, мне сообщишь.

– Хорошо…

Она вышла.

Я грузила незнакомого мне поставщика в файл для оплаты и думала, что ведь это не совсем по правилам. А точнее, совсем не по правилам. Мы не можем платить непроверенным компаниям. Но ведь тут такой форс-мажор! Может, оно и ничего. В конце концов я делаю то, что мне велели. Хотя… Спросят-то потом с меня, случись что.

Но… Прямо сейчас это казалось наименее важным. Наиболее важным представлялись… работники.

Я все загрузила. Начальница утвердила. Подтвердила. Платеж ушел. Незнакомая фирма привезла мазут к концу офисного рабочего дня, то есть где-то после пяти по местному времени, когда шла очередная смена. Люди в раздевалках продолжали мерзнуть, ругаться и ждать, пока не начнут нагреваться батареи и горячая вода не потечет из кранов. А это не быстро, надо сказать, совсем не быстро. Система отопления, как и баки с горячей водой, успели остыть капитально. Хорошо хоть промерзнуть не успели, уже хорошо. А то совсем было бы грустно.

Некоторые рабочие собирались и уезжали на машинах домой, ругаясь и чертыхаясь на начальство предприятия. Некоторые оставались в раздевалках ждать, но требовали, чтобы им предоставили еду: кофе, бутерброды. Что-нибудь, чтобы можно было просидеть еще часа два в ожидании горячей воды для помывки. Что и было сделано.

К концу моего рабочего дня мне показалось, что проблема решена и теперь можно вздохнуть спокойно. Однако я и подумать не могла, какое продолжение будет у этой истории.

Старый Новый год мы не праздновали.

Не было ни сил, ни желания.

Да еще и дети приболели сразу после выхода в детский сад.

Поэтому выходные пролежали просто перед телевизором. Условно.

Хотя нет, не просто – ругались все выходные, потому что с понедельника Дима должен был сидеть с больными детьми дома, а не я. А я не могла, не хотела, не имела возможности сидеть дома с детьми. Мне надо работать.

В субботу поднялась температура у Сони. Ее тошнило, поносило, она все время плакала. А когда переставала плакать, забывалась тяжелым сном. Я не отходила от нее ни на минутку.

В воскресенье все то же самое началось у Алешки. Его знобило, тошнило, поносило. Я отпаивала его, как и Соню, брусничным морсом или некрепким чаем с малиной.

Хорошо, что еще в субботу я успела добежать до аптеки и там, под надзором фармацевта, скупить все, что можно было для детей от жара, боли, простуды и прочего, что могло проявиться. Я все это применяла, но помогало слабо.

Я даже позвонила по дежурному номеру, который всем выдавали и объясняли его смысл. Мол, это не скорая помощь, но по этому короткому номеру можно проконсультироваться по поводу любых заболеваний. И в случае чего они помогут вызвать настоящую скорую или направить к врачу.

Я звонила туда не единожды. По всему выходило, что дети подхватили сезонный грипп. И в поликлинику с ними идти нельзя, потому что мы принесем заразу в общественное место.

А на работу мне идти можно?

Можно, нельзя, а я все равно пойду. О чем и сообщила мужу заранее.

К вечеру воскресенья Дима был явно не в себе и злился.

Казалось, что я тоже заболеваю, но мне некогда болеть. Я не имею права болеть! Я должна работать и стать незаменимой… Да, понятно, я знаю, что незаменимой я могу быть только у своей семьи, у своих детей. Но что же мне теперь делать? Ведь нам – именно нам – так нужна эта работа. Нам нужен этот шанс, чтобы остаться, закрепиться, устроиться. И нет, дома было все далеко не плохо, просто не было никаких перспектив… Никаких.