– Чего ты так кричишь? – подойдя на расстояние вытянутой руки, молвил Абдулла. – Или хочешь врага призвать, чтоб он, расслышав твой крик, точно знал, где наш аул?

– Да нет же, дядя Абдулла, – рассмеялся от слов старика Ахмед, – пытаюсь побыстрее продать свои лепешки, чтобы как можно скорее изготовить новые, и, когда народ к вечеру обратно проголодается, лепешки от Ахмеда оказались там, где они нужны.

– Плут ты, Ахмед, – недовольно пробурчал Абдулла, нахмурив брови, – ты не о людях печешься, а свой товар поскорее продать пытаешься. Разве не знаешь ты, что деньги – это зло?

Не дожидаясь ответа на вопрос, старик недовольным тоном продолжил:

– Хотя откуда тебе знать это? Сейчас ведь у всех вас одно на уме. Не осталось в необъятной степи нашей настоящего джигита, как не осталось совести и чести в юртах бескрайней степи.

– Дядя Абдулла, я всего лишь… – слова Ахмеда так и остались недосказанными, так как старик лишь махнул рукой, и, не желая слушать своего собеседника, отправился обратно в дом.

По пути он встретил своего погодку Бакытбека, который в окружении молодых ребят лихо вскочил на лошадь.

– И запомните дети, ваш скакун – продолжение вас самих. Если вы будете уверенны в себе и бесстрашны, то и ваш жеребец воспылает всей грудью навстречу судьбе, но, стоит только сомнениям и недовольству взять верх над вами, как ваш боевой товарищ, учуяв это, перестанет подчиняться самым элементарным вашим командам.

Восторженные дети смотрели на усыпанного сединой старца, уверенно держащегося на своем боевом товарище.

– Вот бахвал, – негромко сказал Абдулла, с презрением смотря на своего друга детства, который вызывал неподдельный восторг у подрастающего поколения, – разве так подобает вести себя в почтенном возрасте? Другие вон себя берегут, чтобы лишний раз не заставлять свою семью горевать, а этому на старости лет захотелось славы и детского восторга.

Завидев своего приятеля, Бакытбек спешился и поспешил к нему навстречу:

– Да продлит Всевышний твои годы, Абдулла, сын Мухаррама, куда ты так торопишься?

– Я направляюсь в сторону дома, Бакытбек, – стоя боком к другу детства, ответил тот, – домашние хлопоты, не терпящие отлагательств. Нужно закончить кое-какие дела.

– Понимаю, друг мой, – прищурив один глаз от слепящих лучей полуденного солнца, ответил Бакытбек, – но не найдешь ли ты немного времени для своего друга. Я делюсь мудростью лет с подрастающим поколением, а вдвоем наши мысли будут куда ценнее.

Абдулла молчал. Предчувствие повышенного внимания к своей персоне в тот время, как он всевозможными путями пытался отгородиться от надоедающего мира, было малопривлекательным.

– Знаешь, друг мой, я бы с удовольствием…

Бакытбек ожидал такого ответа от Абдуллы, а потому, не дав ему закончить фразу, принялся зазывать детей, дабы тот не смог отказаться:

– Джихангир! Сальман! Дети! Бегите все сюда, – массивной рукой подзывал к себе их Бакытбек, – а ты, мой друг, не уходи. Зачем еще копить мудрость прожитых лет, кроме как стать проводником на неизведанном пути подрастающим умам?

Дети любили могучего аксакала, посему с радостью подбежали к нему.

– Мир Вам, Абдулла ата, – раздавались один за другим детские голоса со всех сторон.

Абдулла стоял и растерянно смотрел на гурьбу детей, окруживших его, окидывая каждого поочередно взглядом.

– Абдулла ата, а вы тоже будете показывать нам, как вести себя в седле? – спросил любопытный Сальман у старца.

Стоило только ему спросить это, как восторженные дети принялись вторить:

– В седло! В седло!

Бакытбек, который прекрасно понимал, что Абдулла не обладает достаточной физической сноровкой, из-за спины своего давнего друга принялся махать рукой, дабы дети прекратили, но те будто не замечали его действий.