В дверь постучали, папа Толя велел заходить, и к нам присоединился участковый, смущенно покосившийся на меня.

Жаловаться на е*анувшегося пасынка пришел!

– Заходи, Филипп, без тебя все равно никак, – сгладил неловкость председатель. – Что будем делать?

– Утроим бдительность! – браво пообещал участковый.

Одобрительно покивав, отчим спросил меня:

– Помощь нужна?

– Никак нет, мы с Филиппом Валентиновичем справимся.

– Бдите! – выдал он ценный начальственный указ и потянулся к телефону. – Мне еще фуры согласовывать.

Тюльпаны по близлежащим городам развозить, цветов у нас нынче очень много – я же люблю масштабировать.

Покинули кабинет, старающийся не отводить глаза участковый пообещал одеться и прямо сейчас отправиться проверять все подряд, я пожелал ему удачи, и мы с Виталиной отправились одеваться – тоже на проверку, нервы успокоить.

Висящие на стене кабинета часы раздражающе-неторопливо отщелкивали секунды, аккомпанируя завываниям метели за окном. Отвратительная погода – в такую неминуемо что-нибудь да случится. А ведь уже почти полночь, и меня мучает совесть – выгнал кучу народа в дозор в вот такую погоду.

– Больше всего я опасаюсь серийных убийц, – поделился я с Виталиной переживаниями. – Их наличие в СССР старательно скрывается, потому что маньяки – следствие капиталистического образа жизни, сопровождаемого вечным стрессом от угрозы потерять всё. Увы, так это не работает – маньяки у нас есть, как и везде в мире.

– Ты же все личные дела видел – обычные люди, дурачок всего один на весь совхоз, да и тот безобидный – бегает, автомобиль изображает, – успокоила меня девушка.

– Антоха, – кивнул я. – Антоха у нас двадцатипятилетний ребенок и угрозы не представляет.

В деревне всегда как минимум один дурачок есть – почти традиция.

– Опасность вторая – пожар, – продолжил я. – Но зимой сгорит один-два объекта, а дальше пламя загнется. Неприятно, но не критично, а пять наших пожарных машин с экипажами приведены в полную готовность.

Раздался стук в дверь, я разрешил войти, и к нам присоединился папа Толя, который заметил:

– Тихо всё.

– Пока тихо, – покивал я. – Но до утра все равно тут посижу, на всякий случай, – кивнул на телефоны – «внешний» и «внутренний».

– А я спать пойду, – сняв очки, Судоплатов-младший устало потер красные глаза.

– Спокойной ночи, пап Толь! – с улыбкой попрощался с ним я.

Вилка налила нам растворимого кофе, и в дверь постучали снова.

– Здравствуйте, – поздоровался я с усыпанным снегом участковым.

– Всех проверил, все спокойно, – отчитался он и поблагодарил Виталину за чашку напитка.

Сняв бушлат и шапку, он сел напротив, и тут зазвенел «внутренний» телефон.

– Ткачёв!

– Участок 753, медведь-шатун, – проинформировал меня дядя Вадим. – Пришлось застрелить.

– До утра додежуриваем и будем жить по-старому, – облегченно вздохнул я.

«Разрядилась» беда!

Ехать в промозглую ночь смотреть застреленного медведя не хотелось, поэтому достал карты, и мы скоротали часик игрой в «дурака».

Когда стрелки часов достигли единицы, телефон зазвонил снова.

– Участок 245, два нарушителя, попытка воровства. Илья Петрович дуплет разрядил, сейчас в медпункт доставят, – не без веселья уведомил дежурный.

– Спасибо, – поблагодарил я и объяснил товарищам. – В теплицу залезть пытались, тюльпанов набрать – сторож отработал как надо, дуплетом. В медпункт привезут сейчас.

– Это по моей части, – не без грусти покосившись на карты, поднялся на ноги Филипп Валентинович.

Пожелали ему удачи в оформлении задержанных, участковый покинул кабинет, я запер дверь, и мы с Виталиной полчасика повалялись на диване. Когда девушка приводила себя в пристойный вид – мне это сделать гораздо легче из-за половых отличий – телефон зазвонил в третий раз.