Однако прилюдно играть роль его невесты я не намерена. И у меня на это даже не пять, как в известной песне, а гораздо больше причин.

Во-первых, Елизавету Карловну может хватить удар, она и нашу встречу в театре едва вынесла. Быть пусть и косвенной, но все же причиной ее смерти мне страсть как не хочется. Меня ведь совесть потом съест, причем со смаком, причмокивая от удовольствия.

Во-вторых, что скажут мои родители? Точнее, что я им скажу?

В-третьих, если я соглашусь, папарацци точно не дадут прохода ни мне, ни моей семье. Оно мне надо? Ни капельки.

В-четвертых, Марк — тот еще бабник, вряд ли он откажется от своих похождений. А значит, я буду выглядеть настоящей идиоткой в глазах других людей. Или мне начнут делано сочувствовать, что еще хуже. Спасибо, больше не надо.

В-пятых, мое воображение рисует ядерный взрыв вселенского масштаба при встрече моей семьи с Елизаветой Карловной.

Так и вижу, как, к примеру, брат неуклюже трогает какую-нибудь вазу стоимостью со всю пятиэтажку, в которой живет моя семья. Та падает на пол, словно в замедленном кино, и разлетается на осколки. Ровно через секунду в него летит метко выпущенный Елизаветой Карловной нож для открытия устриц.

Я трясу головой, чтобы избавиться от чересчур яркой картинки в голове.

В-шестых... я совру, если скажу, что босс мне нисколечко не нравится.

Марк красивый мужчина, и его девицы вешаются на него не только из-за толстого кошелька. Он умеет быть галантным и обходительным, очаровывать и завоевывать.

Что он там говорил по срокам — целый год играть его возлюбленную? За этот срок может произойти что угодно. С одним итогом во всех этих случаях — он разобьет мне сердце. Обычная девушка в роли мнимой жены — это одно, а в роли настоящей — совсем другое. Даром он, что ли, так лицо скривил, когда я упомянула эту деталь.

Нет, тут с какой стороны этот кактус ни поверни — везде болючие колючки.

— Марк Антонович, — предпринимаю я новую попытку достучаться до босса, — простите, но я вынуждена вам отказать.

Опускаю взгляд в пол и делаю еще шаг к двери.

— Мне две недели отрабатывать надо? — добавляю уже тише.

Даже не сомневаюсь — после отказа он точно меня уволит и сам, так что я просто работаю на опережение.

— Элина, — останавливает меня Марк Антонович, — а тебя не учили, что долги нужно отдавать?

— К-какие долги? — Мое лицо вытягивается в удивлении.

Лихорадочно соображаю: может, я умудрилась подписать какие-то бумаги или взять на себя какие-то денежные обязательства? О чем он вообще?

— Такие, Элина. Клуб, лимонад, ветки мяты... — перечисляет Вильман. — А потом полоскание холдинга в СМИ и, что гораздо хуже, срыв важного контракта.

Я чувствую, как земля уходит из-под ног, и вынужденно цепляюсь за спинку кресла, чтобы не упасть.

— Ну что, теперь поговорим как серьезные взрослые люди? Присаживайся.

И босс снова кивает на это треклятое кресло.

9. Глава 9

Элина

«Бессердечный чурбан!»

«Бесчувственный робот!»

«Мерзкий шантажист!»

«Павлин-переросток!»

«Это же не Марк, а прямо-таки Мрак Вильман какой-то!»

Я награждаю босса званиями — одно краше другого — и никак не могу успокоиться, роясь в собственном шкафу.

Платье за платьем летит на кровать, а я мрачно пыхчу:

— Не то, не то... Нет, не оно...

Спросите зачем? Готовлюсь к сегодняшней встрече с любименькой будущей свекровушкой. От такой перспективы сводит живот. Брр...

Однако выбора у меня нет. И не было, как оказалось, с самого начала.

Господи, Вильман сразу узнал меня! И молчал. Вот уж с кем можно смело отправляться в разведку. И ведь ничем себя не выдал.

На резонный вопрос «Почему сразу не сказали» лишь улыбнулся. Ехидно так и... таинственно. И холодно. До сих пор по спине бежит холодок, когда вспоминаю эту улыбку.