Она ещё минуты две-три перебрасывалась репликами с матушкой Вомб, пока их малопонятную болтовню не прервала вошедшая в палату девица с папкой в руках.

Эта штучка была гораздо моложе Вомб и тем более Хенды. Соблазнительные стройные ножки переходили в крепкую попку, крутые бёдра подчеркивали гибкую тонкую талию, грудь была ядрёна и высока – словом, как выразился классик, девица была тонка, но усадиста. В другое время я не преминул бы «попрессовать» милашку в укромном уголке, если бы сам сейчас не находился под невидимым прессом.

– Документы на Пьянчужку, – доложила девица ангельским голоском, кося огромными фиолетовыми глазами в густой опушке небутафорских ресниц в мою сторону. Соски её грудей вот-вот должны были прорвать тонкую материю куцего белого халатика.

– Почитай немного, Элеонора, чтобы вот этот голубок понял что к чему, – скучным голосом попросила Хенда, не представив нас и не предложив никому присесть.

Вомб повернулась к молодухе-ловмидухе:

– Его зовут Ольгерт Васильев. У нас он проходит как Лохмач.

– Наслышаны, – метнув на меня быстрый взгляд, коротко ответила курьерша.

– Век бы о нём не слышать! – буркнул Лапец, продолжая массировать коленки. – И никогда больше не видеть!

Хенда смерила карлика хмурым взглядом и упреждающе постучала по столу карандашом.

– Читай, Элеонора! – нетерпеливо приказала она.

Так и не присев, Элеонора раскрыла папку и, держа её на весу, начала читать с потугами на выражение, однако же постоянно перевирая акценты и смысловые ударения.

– Владимир Тишков по кличке Пьянчужка. Место рождения: естественная вселенная, она же Вселенная; галактика Млечный Путь, она же Галактика; система жёлтого карлика G2 (при этих словах я невольно фыркнул, а карлик на мгновение прервал любительский массаж коленок); планета Земля (теперь уже фыркнул карлик); город Рязань. Ничего особенно выдающегося. Родился вовремя, рос, развивался, ходил в детский сад, учился в школе. Мечтал (правда, не сильно) стать кинооператором, однако вопреки наклонностям занялся совершенно другим делом, а именно: начал изучать вопросы быстрой связи. Испытав глубокий шок после гибели лучшего друга при попадании молнии в экспериментальную установку, пристрастился к алкоголю. Когда довёл ежедневную норму до двух-трёх бутылок вина, начисто потерял чувство реальности и был завербован дёртиками.

– Смотря каких бутылок, – вполголоса сказал Лапец, ни к кому в особенности не обращаясь.

– Тише, тише! – Хенда вновь постучала торцем карандаша по необъятной столешнице. – Элеонора, всё подряд не нужно, зачитай что-нибудь из заключения!

Девица засуетилась, зашуршала бумажками, уронила листок, подняла его и выжидающе уставилась на Хенду.

Та благосклонно кивнула.

– … волосатая грудь… – почему-то с середины фразы начала Элеонора и сконфуженно умолкла.

Лапец громко крякнул.

– Извините, не то… – Зардевшаяся Элеонора опять принялась сортировать листки. – Сейчас… Определение точки грехопадения Владимира Тишкова было поручено патронажной сестре Хуре Бройд, – найдя наконец в тексте нужное место, затараторила девица, по-прежнему путаясь в смысловых акцентах. – Проведенная Хурой Бройд глубокая временная трансвизия позволила с незначительным допуском (плюс-минус несколько земных месяцев) выявить точку грехопадения Володи Тишкова, соответствующую возрасту семь лет. Диагноз… – тут Элеонора запнулась, – диагноз: рукоблудие, – невнятно проскороговорила она.

– Громче! – скривясь, попросила Хенда, на лице которой было крупным шрифтом написано, что в юности она сама частенько грешила со своим малышом-клитором, да и сейчас ещё не разучилась самоудовлетворяться. – Некоторые не расслышали.