Он мягко и с вежливым кивком обхватывает пальцами мою кисть, а у меня вся спина покрывается колючими мурашками. А всё потому, что я слишком остро чувствую его касание, то, насколько тёплая и твёрдая у него ладонь. По сути, имена друг друга мы уже знали, это просто формальность. Но именно в этот миг я понимаю, что он для меня больше не незнакомец. Он… просто Кирилл. Невероятно красивый Кирилл…

«Меня зовут Кирилл Соболев, но тебе ведь и так об этом хорошо известно, так что давай не будем притворяться и делать вид, что эта встреча случайна…»

Неожиданно для самой себя я вздрагиваю, резко отдёргивая руку. Что это? Словно картинка старого чёрно-белого кино мелькнула передо мной… Небесного цвета глаза смотрели на меня иначе. Не так дружелюбно, как здесь и сейчас. Тот взгляд был раздражённым, самоуверенным и насмешливым.

— Мы раньше с вами случайно нигде не встречались? — Я нервно убираю с плеч волосы, стараясь хоть как-то оправдать побег своей руки из его ладони.

— С чего вы так решили?

Мне показалось или в его тоне промелькнула надежда?

— Не знаю, — сухо отвечаю я. — Ваше лицо мне кажется знакомым.

Он снова пронзает меня внимательным взглядом. Молчит. А я набираю в грудь побольше воздуха и с диким волнением жду ответа.

— Вы приняли меня за другую... тогда, в супермаркете, — неуверенно произношу я, так как Кирилл всё ещё медлит с ответом. — Женя, кажется?

— Вы похожи на одну девушку. Она была очень дорога мне, — следует наконец ответ.

— Почему была? Вы расстались? — спрашиваю я. Если пять минут назад я убегала от общества этого невероятного мужчины, то теперь наоборот — стараюсь идти в ногу с самого первого шага.

— Она умерла. Два года назад.

Бог ты мой, залезла, называется, в душу!

— Простите, мне очень жаль…

— Совсем недавно я бы ещё принял соболезнования, но теперь… Я понимаю, что судьба сыграла с нами слишком злую шутку. А может быть, вовсе не судьба, а кто-то другой. Я обязательно выясню это.

Он внезапно останавливается, чуть повернувшись ко мне. В сгустившихся сумерках его лицо кажется несколько жёстче, заостряя практически идеальные черты. Хотя быть может, всё дело в выражении его глаз, в которых сквозит хмурость, печаль и безграничная боль.

— Что вы имеете в виду?

— То, что эта девушка жива, Алина. Но она не помнит меня и живёт ненастоящей жизнью уже два года. И если бы мы случайно не столкнулись несколько дней назад в торговом центре, я бы до сих пор продолжал безропотно верить в её гибель…

Я заворожённо всматриваюсь в его глаза. Пытаюсь прочитать в них ответы на вопросы, моментально проскользнувшие в голове. Дрожь пронзает каждую клеточку моего тела, но отнюдь не из-за вечерней прохлады. Ведь я как никто другой знаю, с кем этот мужчина столкнулся в торговом центре. Так неужели речь сейчас обо мне?

Внезапно меня охватывает паника. Словно через минуту, если Кирилл Соболев заговорит, наступит конец света! Он скажет вещи, которые подорвут мою веру в настоящее. Спутает мне мысли и заставит сомневаться в реальности.

— Я уже сказала вам тогда — вы обознались, — отрезаю я, ускоряя шаг.

— Мне бы вашей уверенности.

— Вы хоть понимаете, что говорите? Мне очень и очень жаль, что с вами произошло такое горе, но вы перегибаете палку! — Голос срывается от волнения, и Кирилл примирительно поднимает руки, не отставая от меня ни на шаг.

— Хорошо, прошу прощения. Забудем. Я сказал… предположил глупость. Впредь буду следить за своими словами.

Впредь? Не нужно никаких впредь! У меня голова кругом от каждой нашей новой встречи. Я не хочу этого! Я хочу спокойно добираться до дома, смотреть романтическую комедию, сидя на мягком диванчике, и в перерывах на рекламу рассказывать Егору о событиях прошедшего дня. Но я точно знаю, что не смогу рассказать о том, с кем сегодня иду до дома. И от этого на душе нестерпимо совестно.