Не думая, Кендзи вскочил, крикнув что-то нечленораздельное. Гаки резко повернулся к нему, его голодные глаза расширились.

«Моё… моё…», – прошипел йокай голосом, похожим на скрежет камней.

Кендзи, дрожа, бросился к углу, где стоял меч. Гаки ринулся следом, двигаясь с удивительной скоростью для своего искаженного тела. Кендзи успел схватить меч, выдернув его из ножен.

Клинок оказался в его руке. Он был на удивление легким, почти невесомым, словно стал продолжением его самого. И в тот же миг, когда он сжал рукоять, по его руке пробежал жар. Этот жар распространился по всему телу, вытесняя страх, наполняя его странной энергией. Перед глазами снова мелькнули те же вспышки, что и у святилища, но теперь они были четче, словно давая ему понять движения противника.

Гаки прыгнул. Кендзи инстинктивно поднял меч. Он не владел приемами фехтования, его движения были неуклюжи, как у кузнеца, размахивающего инструментом. Но меч… меч словно двигался сам.

Он вспыхнул. Не обычным блеском стали, а глубоким, иссиня-черным светом, мерцающим, как далекие звезды. Прикосновение этого света, этой ауры, исходящей от Куроганэ но Тамашии, было для Гаки нестерпимым.

Йокай взвыл. Его искаженное тело задымилось там, где он почти коснулся света меча. Гаки отшатнулся, его голодные глаза теперь смотрели на Кендзи не только с жадностью, но и с новой, жгучей ненавистью.

«Ты… не достоин…» – прорычал он, пятясь. – «Верни… моё…»

Но Кендзи больше не чувствовал прежнего парализующего страха. В его руках был меч. Он был тяжеловат, но его баланс был идеален. И он чувствовал силу, текущую по его венам – не свою собственную, но силу меча, резонирующую с его сердцем.

«Убирайся!» – выкрикнул Кендзи, сделав шаг вперед. Его голос дрожал, но в нем появилась сталь.

Гаки, казалось, колебался. Сила меча была слишком велика для него, но голод и жадность были почти невыносимы. Он посмотрел на Кендзи, на мерцающий клинок, издал еще один рычащий звук и, развернувшись, потащился обратно в ночь, растворяясь в тенях.

Кендзи остался стоять посреди кузницы с мечом в руке, тяжело дыша. Тишина вернулась, но это была другая тишина – напряженная, полная отголосков пережитого. Его тело дрожало от выброса адреналина и остаточной энергии меча. Он посмотрел на клинок в своих руках. Он все еще тускло мерцал, его черная сталь казалась бархатной в темноте.

Куроганэ но Тамашии. Душа Черной Стали.

Это не был старый клинок, который можно перековать. Это было нечто иное. Нечто, привлекшее тьму к его порогу. Нечто, что дало ему силу, о которой он мог только мечтать, но которая несла в себе и огромную опасность.

Его тихая жизнь кузнеца только что закончилась.

Глава 4: Встреча с Храмовой Жрицей

Кендзи провел остаток ночи в тревожном полусне, меч лежал рядом с ним на футоне. Он чувствовал его присутствие даже сквозь сон – не просто как предмет, а как что-то, что дышало рядом с ним, его темная аура смешивалась с воздухом в маленькой комнате. Гаки не вернулся, но страх и странная энергия, которую меч пробудил в нем, не отступали. Каждое слабое дуновение ветра, каждый скрип дерева казался шагами крадущегося существа.

Утро наступило, не принеся облегчения. Кендзи чувствовал себя опустошенным и одновременно напряженным. Он поднялся задолго до Хироши-сана. Меч лежал, казалось, совершенно невинно, но его темная сталь теперь выглядела еще более глубокой, почти живой. Кендзи осторожно взял его, взвесил в руке. Он все еще чувствовал его силу, дремлющую под поверхностью. Не зная, что делать, он завернул меч в старую рогожу и спрятал его под верстаком в кузнице, подальше от глаз.