Леа легла спать поздно ночью, но только вот сон никак не шёл. Перед глазами была нахальная улыбка Его Величества. Леа не собиралась обманывать саму себя, утверждая, что Теодор – самый обыкновенный мужчина. Нет, вовсе нет. Она признавала, что имел он внешность достаточно…довольно-таки… Ну же, Леа, да признайся уже, что он дьявольски красив! И эти медовые глаза… Да, он красив, это не порок, но это никак не может повлиять на её отношение к нему. Леа терпеть не могла таких самодовольных мужчин… и людей в целом.

Но дело сейчас было не в его внешности и не в её отношении к нему. На данный момент он никому не причинил вреда здесь в поселении, а с ним так жестоко обошлись. Девушка вспомнила, как Теодор побежал в сторону леса, но его быстро поймали, повалили на землю и начали избивать. Эта обоюдная ненависть заставляла сердце девушки сжиматься от страха и отчаяния. Ведь нельзя же так! Но снова Леа начинала противоречить самой себе, вспоминая как император казнил свою жену лишь за то, что та была Сент дель Мар. Заслужил? Почему-то ей стало стыдно от собственных мыслей.

Рано утром, пока принцесса ещё спала, девушка быстро оделась и вышла из дома. На улицах никого не было. Немного поразмыслив, она направилась к дому, в котором находился раненый мужчина.

Дом охранял молодой поселенец. Увидев так рано девушку, он нахмурился.

— Зачем пришла? Тебе здесь не место. Разве вчерашний урок уже забыла, Леа?

— Нет, не забыла. Но теперь же он под охраной и как я поняла, связан, так что мне ничего не угрожает.

— И с какой целью ты к нему пришла? – не унимался парень.

— Я обязана отчитываться перед тобой? – спросила, сверкнув глазами, девушка. Но её лишь одарили насмешливым взглядом. Тогда Леа добавила: - Я же целительница. Акмас меня прислал проверить состояние нашего пленника.

Паренёк несколько секунд ещё колебался, но в итоге пропустил Леа, предупредив:

— Если что пойдёт не так – кричи. Хотя он должен быть ещё без сознания. Не задерживайся, Леа.

Девушка вошла внутрь и огляделась. Из мебели здесь имелся стол, на котором догорала свеча, кровать, но на ней никто не лежал. В дальнем углу комнаты, полусидя, находился мужчина, прислонившись головой к стене. Его ноги были связаны, также как и руки, заломленные за спину.

Леа тихонечко приблизилась к мужчине. Он спал, и она не хотела его будить. На белой рубашке, расстёгнутой до половины груди, виднелись капли крови. На виске была рана, губа разбита. Рубашка едва прикрывала синяк на левом боку.

Принцесса бесшумно вздохнула. Он убил свою жену. Он заслужил. Разве? Леа снова спорила сама с собой. Ей нужно было уйти как можно быстрее, пока он не проснулся, но не могла заставить себя даже пошевелиться. Наконец, в очередной раз обречённо вздохнув, прекрасно зная свою натуру, девушка взяла в углу у входа ковш с водой, от простыни оторвала кусок материи, и подошла к мужчине.

Стараясь не причинять боль и по возможности не разбудить мужчину, она осторожно прикоснулась к его ране на виске. Теодор дёрнулся и открыл глаза. Их молчаливый разговор длился достаточно долго.

— Очень занятно, - охрипшим голосом сказал он и попытался сесть удобнее. – Если мне не приснилось, то вчера ты сдала меня своим людишкам, намеревавшимся меня убить, а сегодня пришла лечить мои раны?

— У меня не было другого выхода, - тихо ответила Леа, съедаемая изнутри своей совестью.

— Сегодня тоже нет другого выхода?

Девушка смотрела в эти насмешливые и одновременно упрекающие глаза.

— Я прошу прощения за случившееся. Я… испугалась... Это было непростительное недоразумение, и Вас не должны были так…, - Леа начала заикаться. С одной стороны, в душе она чувствовала свою вину, но с другой – язык не поворачивался просить прощение у этого мужчины, особенно когда он так смотрит – с ехидством, презрением и даже, несмотря на его положение, с высокомерием. Но она прекрасно помнила слова Кэтэлин, клятву, данную Акмасу, и осознавала, что именно от него зависит будущее Алмагай, хочет сама этого принцесса или нет. - Позвольте обработать Ваши раны, - не имея больше сил выдавливать из себя извинения, предложила Леа.