– …Ну, Диня, значит, уже сел, гляжу – рулит. Тут и мы на посадку. А полоса, я говорила, скользкая, ветер в хвост. Я своему говорю: мол, скорость-то аж 326! А ему что? Садится. А я сама чувствую: ой, вылетим мы с полосы, как джинн из бутылки! Ну, и открыла тормозной. На такой скорости, сам понимаешь, он ка-а-а-ак дёрнет! Короче, пришлось менять парашют.

– А тот парашют что, в клочья? – заинтересованно спросил Вова. Увлечённая рассказом Даша не заметила подвоха.

– Ты чё, совсем?! – раздражённо, оттого, что её перебили, ответила она. – Нет, конечно! ПТК-10240—65, они ведь крепкие. Так, на всякий пожарный заменили. В общем, с КП майор орёт моему…

– А старый-то остался?

– Кто старый? Майор? Он молодой ещё.

– Да нет! Парашют старый остался у тебя?

– Наверное, остался. Валяется где-то. А что?

– Даша, подари мне его! – Если бы кто-нибудь видел в этот момент Вовины глаза, то, не раздумывая, дал бы ему блюдечко молока и полсосиски.

– На что он тебе? – У Даши другое зрение, не как у людей. В смысле, не как у двуногих, бескрылых людей. – Ты и без парашюта поперёк взлётки садишься.

– Ну, жалко тебе, что ли? Давай махнёмся? Я тебе трёхтональные сигналы для «Риты» скину. А, Даш?

Даша молчала так красноречиво, что было понятно: у неё уже есть сигналы и даже четырёхтональные.

– А я ещё, хочешь, твоего лётчика два раза отвезу прыгать, – добавил Вова.

– А вдруг парашют где-нибудь надорвался? Ты разобьёшься, а я буду виновата.

– Дашка, ты жадина! – сделал вывод Денис. – Вова же в десять раз нас легче. Мы садимся на 270-ти, а у него максимальная – 250. Что там у него порвётся?

Истребители затараторили наперебой:

– Жадина! Старый парашют зажала.

– А ещё с КС-172 летает.

– Она и гильзы от ГШ-6—23, наверное, собирает!

– Ха-ха-ха!

Под таким давлением братьев и сестёр Даша согласилась:

– Ладно. Бери так. Два прыжка для моего меня устроят.

Лётчики, хоть и не десантники, но высоты тоже не боятся, прыгают смело, быстро и весело. Пять раз летали Вова с Гришей, чтобы всем дать прыгнуть по одному разу. Только командир с заместителем и Дашин лётчик прыгнули по два раза.

Вове очень хотелось опробовать свой подарок, но Гриша не дал. Сказал, что их тут засмеют.

– Прилетим домой, там и опробуем.

– Вызови Артёма, – попросил Вова. – Давай сразу парашют прикрепим.

– Не отвечает, – удивлённо ответил Гриша. – Хотя он сегодня тоже дежурный. Странно.

Обратно Вова опять гнал со всех сил, чтобы поскорее воспользоваться подарком. Но в тот день опробовать парашют не получилось. На аэродроме было полно людей, лётчиков и техников. Все успокаивали Полину, которая не на шутку расстроилась из-за своей немодернизированности.

Артём сидел в кабине Полины, в недоумении переключая тумблера, рукоятки, рычаги.

Вова встал рядом с Полиной и попытался сам её успокоить:

– Да не расстраивайся ты так! Дались тебе эти квадратные окна! Мне лично нравятся девочки с круглыми иллюминаторами. Давай сейчас Илье позвоним, попросим привезти какой-нибудь заграничный вертолётный каталог. Посмотрим обтекатели, подвесные баки. Смотри, всю противообледенительную жидкость выплакала! Как летать будешь? Ветошь есть?

Полина протёрла передние стёкла дворниками и в последний раз всхлипнула топливным насосом.

– Илюхин позывной знаешь? Только мне всякий «Робинсон» для малявок не нужен. Мне «Белл» или «Сикорски», ладно? А как слетали? Возьмешь меня с собой в следующий раз?

Со стороны ангара показались Гриша с Артёмом. Гриша делал руками широкие округлые движения, а Артём тыкал пальцем в разные части этого воображаемого парашюта и что-то спрашивал. С довольным видом лётчик и механик подошли к Вове.