– Вы все переворачиваете.

– С головы на ноги, – кивнула она. – Вы что же, не знаете, что занимаетесь именно тем, от чего бывают дети? Она коварная, беременеет без вашей воли, уже бы сказали, без участия. Иосиф, понимаете, такой…

– Какой Иосиф?

– Не важно. Проехали, – вспомнила, как по пути он перекрестился на церковь. То есть вы – не поклонник Экзюпери, и не считаете, что в ответе за тех, кого приручили?..

– … – он опять замолчал, пытаясь найти возражения.

– Ну, вот! Поэтому, я и не пробую. Все очень просто. Я же тоже человек, а не пирог, не нужно меня пробовать. И мне мои взгляды на жизнь… да и на людей не позволяют просто пробовать другого человека.

– Но что ж теперь, не пробовать? А как же понять, хочу я с ней составить семью или нет?

– А как-то вначале – непонятно? Как вы начинаете отношения, откуда я знаю? Как там, в «Маленьком Принце»? «Нужно соблюдать ритуал…» Не помните? Вы читали?

– Не помню… может и читал, в детстве…

– Но это для взрослых сказка… А то, я попробовал 2—3 года… мне не нравится, я ухожу. Я хороший, у меня нормальные требования, а она их не исполняет, да еще и коварная. Это – не проба, это вы уже полпирога съели.

– Но я сразу говорю, что ничего не обещаю.

– Ну, удобно, удобно. И что это меняет по существу?

– Что не надо надеяться…

– Ага! Ну, то есть, в итоге, надеяться – это и есть коварство?.. А вы всерьез полагаете, что можно 2—3 года жить вместе и не надеяться?

– Ну, а что?

– Да, ничего, – ей стремительно становилось опять как Лермонтову: и скучно, и грустно, и даже некому руку подать… И вообще, она не выспалась, и ей снова сильно захотелось спать.

– …Ну, скажите, как вы думаете.

– …Вот интересно, «коварство». Вспомнила мужчину одного. Он был сотрудник моей мамы. Мы в одно время были на их институтской турбазе. И как-то, ходили вместе в соседнюю деревню… Ему 28 лет было, а мне 15, и я ему нравилась – было заметно. Ну, я по праву еще ребенка прикидывалась, что не замечаю. Он был совсем не в моем вкусе… – она вовремя остановилась, не договорив мысль: «Похоже, вообще, из тех, кто редким женщинам нравится… И в сексе он был, скорее всего, совсем никак… ни тебе чета…», – Он добрый такой, хороший, открытый, такой весь непосредственный. На эту его непосредственность не откликнуться было невозможно, как на ребенка… А он влюбчивый, видимо… – она задумалась, вспомнив, как тот на неё влюблено смотрел, – И, видно, всерьез семьи хотел, детей, – («Он же, кажется, потом ушел в детскую спортивную школу преподавать?»). – Ну, и, наверное, скорее всего, пострадал от кого-то на этом несовпадении. И вот, он произнес с таким сердцем: «А женщины – коварные»… я тогда и запомнила это слово, и все хотела понять. Да, похоже вы с ним о разном, даже о противоположном. Вот вам и слово. Слово одно, а люди – разные.

– Ну… не знаю, – пожал Олег плечами.

Они оба замолчали. Он ей – как ей – был уже не интересен. Хотя тело еще не успокоилось. Но это ничего не значило.

– Ну, ладно… А что же делать, если женщина разонравилась?..

– Ну, это знаете… Как у вас вообще отношения складывались?.. Слишком у нас с вами разный подход и к отношениям, и сексу с самого начала… Два-три года – конец химии, и ждем другую, потом еще другую… Вам сколько лет? Извините, вы не дама.

– 35.

– Сколько вы уже перепробовали? Всех в радости после своих проб оставили?

У нее внутри звучало длинное: «Фи». Тема затронута напрасно, но он сам в нее втянул. Она молчала.

Ей становилось все скучнее и грустнее. Нет, конечно, она и раньше слыхала о подобном взгляде на жизнь и отношения, но встретиться в лоб с носителем этой идеи – довелось впервые. Едва она успела из зябкой ночи перескочить через бодрящее дорожное настроение – в волнующее с