– Ага! – Гриша уже сиял. – «Профессор Зор-Зенин». Биография. Семья. Поехали!

Мы снова уселись за ноутбук. Поиск выдал несколько научных статей и упоминаний в справочниках. Выяснилось, что Зор-Зенин Александр Николаевич (инициалы совпали! ) был видным советским океанологом, специалистом по глубоководным исследованиям. Руководил несколькими экспедициями, в том числе и той самой.

Но странное дело: информации о нём было до смешного мало. Ни статьи в Википедии, ни слова о семье, ни воспоминаний коллег. Как будто кто-то прошёлся по его биографии ластиком, оставив лишь сухие строчки в научных талмудах.

– Гриш, – сказал я, – не может же быть, чтобы у известного учёного не нашлось ни одного родственника, ни одного ученика, который бы о нём вспомнил? Что-то тут не так.

Гриша задумчиво почесал подбородок.

– Да, странно. Может, он был засекречен? Или… – он замолчал.

– Или что? – подтолкнул я его.

– Или с ним что-то случилось. Что-то, о чём все предпочли забыть, – закончил Гриша.

– Вполне возможно, – согласился я. – Слушай, а давай просто поищем по фамилии. Вконтакте… Мордокнига… Одноклассники… Фамилия-то редкая.

Гриша пожонглировал буквами на клавиатуре и через минуту торжествующе объявил:

– Есть! «София Зор-Зенина». В Мордокниге! Фото… хм, весьма. И город – Санкт-Петербург! Это она!

Я заглянул в экран. На странице действительно была симпатичная девушка с умным, чуть печальным взглядом. Фамилия – Зор-Зенина. Город – Санкт-Петербург. Вероятность совпадения стремилась к нулю.

– Вот это удача, – удивился я. – И что дальше? Пишем ей: «Здравствуйте, София, мы тут фотографию нашли, не ваш ли дедушка на ней, и не расскажете ли про секретную операцию на Байкале? »? Звучит как бред сумасшедшего.

– Ну, не так в лоб, конечно, – задумался Гриша. – Деликатнее. Напишем, что интересуемся историей советской океанологии. Профессор Зор-Зенин – величина. Хотим узнать о нём больше.

– Звучит цивилизованно, – кивнул я. – Давай. Только без «Пёстрого налима». Начнём издалека.

Мы принялись сочинять. Гриша фонтанировал идеями, я придавал им строгую и уважительную форму. В итоге получилось следующее:

«Здравствуйте, София!

Мы пишем Вам как исследователи-любители, интересующиеся историей советской науки и, в частности, вкладом профессора Александра Николаевича Зор-Зенина в развитие океанологии.

Нам известно о его уникальных работах в области глубоководных исследований, включая экспедиции на озеро Байкал в 60-е годы. Мы были бы очень благодарны, если бы Вы смогли поделиться какими-либо воспоминаниями о нём или, возможно, у Вас сохранились материалы из его личного архива.

Будем рады любой информации.

С уважением,

Виктор и Григорий».

Гриша предложил не указывать фамилии, чтобы не спугнуть. Я согласился. Отправили и стали ждать.

День прошёл, второй… Ответа не было. Гриша начал нервничать.

– Может, она не каждый день в сеть заходит? – пытался я его успокоить.

– Да нет, – отмахивался он. – Видел, она вчера фото выкладывала. Игнорирует. Наверняка решила, что мы мошенники. Или сектанты.

На третий день утром, когда я уже почти смирился с провалом, телефон пиликнул уведомлением. «София Зор-Зенина ответила на ваше сообщение».

Сердце ёкнуло. Я открыл мессенджер:

«Здравствуйте, Виктор и Григорий!

Спасибо за интерес к работам моего деда. Мне очень приятно, что его наследие не забыто.

К сожалению, я вынуждена вас огорчить. Я практически ничего не знаю ни о его жизни, ни тем более о научной деятельности.

Дело в том, что мой дед исчез в 1962 году, вскоре после рождения моего отца. С тех пор в нашей семье не сохранилось почти никаких сведений о нём. Даже фотографий. Всё, что есть, – это отрывочные и довольно пугающие воспоминания моей бабушки, которая всегда боялась говорить на эту тему.