. Отработка этого навыка начинается с изучения системы взаимосвязанных принципов реальности на чисто абстрактном уровне, на котором не задействовано эго – низшее «Я», раздираемое желаниями и страхами. Когда ум полностью постигнет знаковую систему и начнет бегло ориентироваться во всех ее концептах и взаимосвязях, то постепенно эти знания начнут проникать и на другие уровни жизни человека, те уровни, которые называются «реальными». Это очень глубокий и осмысленный процесс трансформации. «Приобрести мистическое знание – это претерпеть трансформацию; можно даже сказать, что эти знания и есть трансформация»[41].

По мере того как мы день за днем живем своей жизнью, символы Америки служат нам вехами на равнине национального ландшафта, с помощью которых мы прокладываем свой путь через превратности жизни. Все эти символы в совокупности создают общую ментальную схему. В любой ситуации в игру вступают соответствующие вехи/символы. Они представляют собой устоявшиеся, проверенные временем ценности и стандарты. Наши мысли порхают между ними, совершая практически мгновенный анализ и сортируя процессы по мере того, как мы пытаемся сообразить, как думать и действовать. Эти символы – данность, но объективная данность, потому что они содержат общее для всего общества понимание, а не аксиомы, и не ограничиваются отдельно взятым человеком. Способ, посредством которого мы интерпретируем ситуации, а затем начинаем действовать, это наш собственный субъективный подход. Таким образом, каждый из нас делает свое собственное, уникальное, индивидуальное заявление об американском духе. Два разных человека не могут и не должны одинаково интерпретировать или применять символы. Всегда будут какие-то различия. Такова человеческая природа.

А теперь давайте поговорим о трех американских символах: службе в армии; «моя страна может быть права или ошибаться, но это моя страна» и о яростном индивидуализме. Армия, задачей которой является защита нации, является очень важным символом Америки. Она представляет собой, помимо всего прочего, силу и готовность отстаивать то, чем является американец и во что он верит. Она опирается на безоговорочное согласие тех, кого призывают служить в нее. Символ «моя страна может быть права или ошибаться, но это моя страна» также требует полного согласия с тем, что могут попросить от человека. Символ «яростного индивидуализма» дает право каждому американцу думать и действовать на основании своих собственных убеждений, без оглядки на мнение или поступки окружающих. Итак, каждый американец знает, что на первое место нужно ставить страну, а также прямо противоположный императив – что он может делать то, что считает нужным. Когда дело доходит до призыва на военную службу, что может произойти во время общенационального кризиса, в игру вступает множество дополнительных переменных, помимо послушания и несогласия. Спектр возможных интерпретаций очень широк. Один подход, совершенно американский, заключается в том, чтобы решить, что никакое правительство не должно обладать властью над индивидом и что яростный индивидуалист не должен соглашаться на армейскую службу, независимо от всех попыток властей принудить его к этому. Индивидуалист может ощущать, что те, кто послушен требованиям властей, не в состоянии думать самостоятельно или, что еще хуже, не в состоянии принимать собственные решения. Большинство людей, согласных с необходимостью службы в армии, будут открыто выступать против позиции нонконформистов, но во многих случаях уважительно отнесутся к тем, кто демонстрирует такую верность своим принципам. Приверженцы установки «моя страна может быть права или ошибаться, но это моя страна», скорее всего, будут возмущаться теми, кто презрительно относится к законам, и даже считать их предателями. Оба этих символа – и тот, который вам нравится, и тот, который вам не нравится, необходимы, поскольку обеспечивают существование друг друга.