Символ свободы делает концепцию свободы известной величиной, расшифровывает нам ее пункт за пунктом. Всеобъемлющее определение этого символа оказывает нам исключительную помощь и помогает разобраться во всех хитросплетениях ситуации, позволяя продумать следующий шаг и принять решение.

Совершать поступки, руководствуясь свободой, зачастую рассматривается как стандартная американская ценность и проявление патриотизма. Кое-кто говорит, что поступать иным способом не по-американски. Но это не совсем так. С объективной точки зрения сопротивление свободе всего лишь другая сторона медали. У каждого символа есть своя оборотная сторона, уникальная для него. Когда американцы отстаивают свободу, это выражает их национальный характер. Когда американцы злоупотребляют свободой (возьмем, к примеру, подавление определенных групп населения и эксцессы, связанные с полицией), это тоже выражает национальный характер, потому что и негативные и позитивные проявления восходят к одному и тому же источнику. Это еще одна форма метафизического принципа, который утверждает, что «добро не может существовать без зла». Мы говорим здесь о темной стороне американской жизни. Истина заключается в том, что попытки откреститься от этой темной стороны, в то же самое время идеализируя светлую сторону, это признание лишь половины работы символа. Оба аспекта не только необходимы для надлежащего функционирования символа, но и являются (в буквальном смысле этого слова) природным фактом. Существует учение о великом китайском символе инь-ян, который выражает не только единство добра и зла, но и присутствие в каждом из них семени противоположной силы (рис. 8). Поэтому что касается американского символа свободы, то даже героический поступок по защите свободы (или низкое злоупотребление ею) каким-то образом содержит в себе семена прямо противоположного поведения. Для того чтобы символ был активным, нужно и то и другое. Акт отстаивания свободы не является сам по себе «свободой». Подавление свободы не является само по себе «отсутствием свободы». И то и другое – всего лишь ситуационное напряженное состояние. Только тогда, когда эти противоположные полюса создают напряжение, мы получаем тот опыт, который называем свободой.

Рис. 8. Символ инь-ян

Это очень важный момент в работе с символами. Если символ раскалывается на два противоположных полюса, если добро и зло начинают сражаться друг против друга, то сам символ погружается в бесконечный хаос, и обе его части пожираются друг другом; при этом не остается никакой надежды на разрешение конфликта – все это напоминает бесконечную погоню собаки за своим хвостом. Это путь слабости. Такой разделенный символ никогда не станет точкой силы. Именно поэтому «на Востоке добродетельным считается не тот человек, который берется на невозможную задачу стремиться к добру и уничтожать зло, а тот, кто в состоянии поддерживать динамическое равновесие между хорошим и плохим»[39].

Битва за добро против зла – это духовно неправильное восприятие. Это – майя, как говорят буддисты, иллюзия, или то, что не является реальным. Это невежество, которому не хватает четкого, функционального понимания устройства жизни. Следствием такой борьбы становится дисгармония. Нужно постичь эту хитроумную концепцию, поскольку когда «нашему добру» угрожает «наше зло», нашей инстинктивной реакцией является желание устранить «плохое», чтобы мы могли вернуться к хорошему, чтобы все шло так, как надо (в нашем понимании).

Эта установка настолько глубоко пустила корни в западное мышление, что необходимо повторить еще раз: добро и зло формируют неразделимую пару. Просто представьте себе любой бейсбольный или футбольный матч, в котором участвовала бы только одна команда. В этом случае игра бы не состоялась. Игра требует двух противоборствующих команд. Изучение любой духовной системы символов, например числового символизма, со временем вырабатывает у человека правильное духовное восприятие. Оно сродни ментальным «линзам для корректировки зрения», благодаря которым можно увидеть и ощутить Реальность. Такое восприятие – это прекрасно отточенный навык, позволяющий его обладателю «использовать образы так, как математик пользуется алгебраическими символами»