– Я отираюсь тут уже семь лет. У меня нет ни семьи, ни друзей, и живу я один. Но мне здесь на самом деле нравится, я люблю деревья, животных… это, наверное, потому что они не разговаривают. По работе приходится много ходить, и в такие моменты в голове роится куча мыслей… что там за поворотом, какие люди живут в том доме, чем они занимаются. Знаете, это как когда проезжаешь на машине мимо этих придорожных торгашей, которые толкают гигантских плюшевых медведей и пакеты с кукурузными палочками, и начинаешь думать, что в них, наверное, наркотики перевозят.

– Артерии нашей экономики, – пошутил Лорн, вернее, сделал вид что пошутил. – Ну, продолжай давай.

Сконцентрировав внимание на вздымающихся в ночное небо искрах, Рэнк продолжил.

– Мне деревенские всегда казались чересчур отстранёнными, даже больше чем я. Вроде как что-то скрывали…

– Извиняй, я опять тя перебью. Мне просто интересно, ты вот всех подозреваешь во всяком, а на себя-то в зеркало смотрел? Ты ж вылитый серийный убийца-шизофреник.

– А ведь и правда, очень похож, – поддержал шутку Боб, вернее, сделал вид что это шутка.

– Ой, да идите вы.

– Не надо отпираться, Рэнк, признайся, что просто хотел по-тихому замочить всех нас во сне и закопать в этом лесу.

– Очень смешно. Ну так расходитесь по домам, я вас не держу. Уговор вы знаете – берите что хотите и не попадайтесь мне больше на глаза. Это, конечно, если меня тут не сожрут, и я потом выйду на работу.

Охотники притихли, даже Юстас прекратил ёрзать на своём бревне, пусть и очень хотел вернуться со своей винтовкой – ещё один неочевидный претендент в маньяки, подумал Рэнк. Но кто бы на самом деле ни являлся кровожадным мясником, всем стало ясно, что это не лесничий. По тому, как и с каким лицом он говорил, можно было с уверенностью сказать, что он совершенно серьёзен в своём намерении отыскать зверя, кем бы он ни был на самом деле. Проще говоря, Рэнк из тех людей, которые ужасно злятся, когда их клеймят почём зря.

– Да ладно тебе, шуток что ли не понимаешь? – пробормотал Лорн, – Но то, что ты сейчас говорил… ты ведь про воображение, так? Чего так смотришь злобно, я ведь в точку попал. Господа, наш лесник семь лет кряду витал в облаках, пока другие жопы рвали, прикиньте.

Боб решил, что поймал нить беседы, и поспешил вклиниться, так как напряжение между этими двумя нарастало с каждой секундой, и ещё неизвестно, чего ждать от Юстаса.

– А я, кажется, понял, о чём он. Рэнк, ты ведь на природе работаешь, верно? Значит, голова у тебя ясная, мозг не отупел от сидения в офисе, ты подмечаешь вещи, которые остальным кажутся ненужной хренью…

– Потому что это и есть ненужная хрень! – крикнул Лорн, вставая. – Гляньте на себя, вы же все взрослые мужики с морщинами на рожах! Жизнь простая, нечего тут подмечать. Отучился, поработал, сдох – вот и всё! А какие ещё радости… ну, пожрал, выпил, потрахался – это я понимаю, но, чтобы чёт там начать себе выдумывать… книжку какую-то притащил… мозги включать надо! Деньги надо зарабатывать, а не хернёй маяться. Чёрт, курить хочу.

– Нельзя, – отрезал Рэнк. – Сам знаешь почему.

Нарочно игнорируя предостережение лесничего, Юстас вытащил из подсумка пузырёк с пахучей жижей, именуемой Егермейстером. Лорн едва удержался от угрозы раскроить товарищу череп, если тот не уберёт своё пойло обратно, но в итоге бутылочка пошла по рукам. Удачной охоты, как говорится.

VIII

Примерно через полчаса после распития дижестива все как следует согрелись. Рэнк прикидывал, ставить ли сегодня палатку, а Лорн, как самый разговорчивый, весьма развёрнуто ответил на вопрос Боба, служил ли он в армии.