– У меня нет телефона. Я звоню из автомата на улице.

Не попрощавшись и даже не кивнув, Карлос повернулся к полковнику спиной и пошел. Под жестоким солнцем он, сутулый, в обвислой шляпе, пересек поток машин и зашагал через площадь в сторону улицы Обиспо.

Петляя среди сигналящих машин, полковник перебежал улицу, пересек площадь – мимо монумента Хосе Марти под высокими пальмами, мимо гудящего роя бейсбольных фанатов, облепивших парковые скамейки. Карлоса он нагнал уже в начале улицы Обиспо возле бара «Флоридита» и пошел за ним, держась шагах в двадцати. Здесь это было несложно: в узком ущелье пешеходной улицы не протолкнуться. По обе стороны теснились сувенирные лавки, бары и кафе. Официанты совали под нос прохожим меню. Деловые черные парни небрежно предлагали туристам сигары, а расслабленные черные девчонки ненавязчиво предлагали себя. Карлос брел в толпе, не глядя по сторонам. Ему никто ничего не предлагал.

Полковник не мог бы внятно объяснить, зачем он пошел за Карлосом. Иногда он действовал, не вдаваясь в бесплодные дискуссии с собой. Этот сумасшедший откуда-то знал о нем то, чего никак не мог узнать. И наверняка он знал больше, чем сказал.

Они уже прошли пару кварталов, когда полковник заметил, что не он один преследует Карлоса. По другой стороне улицы шел высокий черный парень в шляпе, темных очках и длинном сером пыльнике на голое тело.

Он, как и полковник, лавировал в толпе, стараясь не упустить из виду шляпу Карлоса. По сторонам парень не смотрел, но на всякий случай полковник пропустил соперника немного вперед. Пыльник в такую жару! Даже если он тонкий, это все равно невыносимо. Зачем он себя так мучает, думал полковник, и эта шляпа опять; эти двое из какой-то секты шляпников? Почему парень идет за Карлосом – этим вопросом полковник пока не задавался.

Они прошли по Обиспо почти до середины, когда Карлос свернул налево, на Компостела; парень – за ним, за парнем – полковник. Покружив еще немного, они оказались в ущелье между двумя грядами серых, как скалы, домов, так давно стоявших без ремонта, что походивших больше на творения природы, чем на дело рук человеческих. Ущелье кишело населением. Местных можно было опознать по необычайной легкости костюма: шорты и майка или шорты и топ – в зависимости от пола. Торговцы овощами, маслом и пирожными толкали свои тележки по выщербленному асфальту, кричали на разные голоса. Туристы сюда тоже забредали, но не толпами, и играть здесь в шпионские игры было уже не так просто. Полковник, оказавшись на виду, замедлил шаг, и тут к нему пристроилась мулатка лет двадцати и пошла рядом, поглядывая на него сбоку, как мышь на кусок сыра.

– Италия? – спросила она ласково. Судя по костюму – розовые шорты в обтяжку и желтый топик, – она обитала здесь.

Полковник промолчал. Его часто принимали за иностранца.

– Аргентина? – продолжала гадать девчонка и, не получив ответа, попыталась еще: – Бразилия?

Маскировка подвернулась сама собой. Полковник взял ее под руку:

– Если пройдешься со мной пару кварталов, дам два кука.

– Кубинец! – обиделась девчонка. – А чего иностранцем прикидываешься?

– Я не прикидываюсь. У меня лицо такое. Ты слышала, что я сказал?

– Два кука? А чего, тебе скучно одному?

– Угу…

– Ну ладно, почему не пройтись. Только больше я за два кука ничего делать не буду.

– Больше ничего не надо. Ну, можешь рассказать мне что-нибудь…

– Ну чего тебе рассказать…

И она стала рассказывать. Полковник не слушал, он вдруг заметил новую деталь в костюме чернокожего парня: край пыльника на мгновение отлетел в сторону и открыл мачете в ножнах, висящее на поясе джинсов. Вот почему он в пыльнике! Мачете с пластиковой ручкой в простых дерматиновых ножнах – такие бывают у рубщиков тростника, у любого крестьянина. Но то, что нормально в поле, в Гаване выглядит дико, и, если бы здесь, на этой улице, парня с мачете увидел полицейский, он имел бы полное право считать его вооруженным.