– Я вам покажу, но для этого нужна кровь. – Карлос впервые посмотрел полковнику в лицо. – Дайте вашу… – Карлос подвинул полковнику столовый нож. – Надрежьте палец.

– Зачем?

– Мне нужна кровь. Режьте.

Полковник с раздражением разглядывал Карлоса.

– Ну, что? – Карлос впервые проявил нетерпение. – Вы хотите вытащить ее с того света, а боитесь палец порезать? Зачем вы пришли? Вы – врач? Ну так идите и вылечите ее! Не можете? Тогда делайте, что я говорю, или я пошел.

Мысленно ругая себя, полковник взял тупой столовый нож и с некоторым усилием пропилил подушечку безымянного пальца. Выступила кровь. Карлос неожиданно цепко схватил полковника за палец и, подставив свой стакан, выдавил в ром каплю крови. Полковник инстинктивно отдернул руку, но не успел даже удивиться, как Карлос удивил его еще больше: он поболтал ром в стакане и сделал пару глотков.

– Неделю назад вы вернулись с Гаити, – сказал Карлос после вдумчивой паузы.

– Допустим…

– Там вы с ней познакомились, с Клаудией.

– Ну да… И что?

Они смотрели друг на друга.

– Вы хотите сказать, что узнали все это, выпив… каплю моей крови? – Полковник даже скривился брезгливо, так все это было нелепо.

Карлос же просто кивнул. Полковник усмехнулся и поискал глазами официанта, попросить счет. Конечно, этот жулик проделал определенную работу, собирая о нем сплетни, но на чудо это не тянуло.

– Вашу жену зовут Элена. У вас дочь… – продолжал Карлос.

Удивил. Полковник уже ушел бы, но надо же было заплатить. Карлос видел, что полковник не слушает, но его это не смущало, и он продолжал негромко:

– Вашей дочери сейчас тридцать лет. Когда вы взяли ее на руки в роддоме, вы сказали нянечке: «Подождите, это же мальчик! А у меня дочь!» А нянечка сказала: «Да что вы, папаша, вы пеленку-то отверните! Это ваша девочка!»

Полковник перестал смотреть по сторонам и уставился на Карлоса.

– Нянечка ушла, а вы стояли в коридоре с девочкой на руках и плакали. И сказали ей: «Лисандра, тебя зовут Лисандра. Тебе нравится?»

Никого не было рядом, когда он сказал дочери эти первые слова. Ни души. Или кто-то был? Кто-то подслушал, а потом рассказал этому Карлосу? Нет, бред, бред…

– Никого там не было. Никто не мог знать об этом… – сказал Карлос. – Никто, кроме вас… а теперь и меня…

– Откуда? Откуда? – выговорил полковник медленно, будто оттягивая миг неизбежного признания невозможного.

Вдруг его осенило: там же была дочь.

– Вы говорили с Лисандрой?! Вы загипнотизировали ее, у нее осталось в подсознании…

Карлос усмехнулся:

– Нет… Я узнал о ее существовании только сейчас. – Карлос указал глазами на свой стакан.

– Не смешите меня… – сказал полковник без тени улыбки.

– У вас должен был родиться второй ребенок…

– Как это – должен был?

– Спросите у жены.

– Перестаньте! Вы ничего не знаете о моей жене!

– Она сделала аборт. У вас тогда кризис был…

Полковник молчал, глядя на площадь, где в бензиновом мареве проплывали стада старых «американцев». Что происходит? Кто это?

Музыканты старались. На площади все звучало, сияло и летело в обычной круговерти, но это был уже какой-то другой мир, где все только казалось тем же самым, а на деле необратимо изменилось в самой своей глубине, куда невозможно заглянуть.

– Я понимаю, вам нужно привыкнуть… к этому… – сказал Карлос после затянувшейся паузы. – Давайте встретимся завтра. Только я могу вылечить вашу девушку.

– Как?!

– Не всё сразу. Сначала вы должны мне поверить.

Карлос двумя глотками допил ром и улыбнулся полковнику. Ох уж эта улыбка! Достойное завершение бредового разговора.

– Я позвоню вам завтра, – сказал Карлос, поднимаясь.

– А ваш телефон?