Карлос кричал, нависая над барьером и сдерживая напиравших сзади болельщиков, норовивших выпихнуть его на середину ринга к двум огненно-рыжим гладиаторам.

Полковник сел на скамейку. Не стоило лезть сейчас к петушатнику.

Лишь через полчаса Карлос вышел из круга под торжествующие возгласы и стоны разочарования. На руках он нес победителя, похожего на старую пеструю тряпку. Сквозь пальцы, державшие петуха под брюхо, сочилась кровь. Карлос лишь мельком глянул на полковника и сел рядом на скамейку. Из кармана он достал кусок бинта и какую-то вонючую мазь и стал обрабатывать раны бойца, едва державшего голову и прикрывавшего глаза полупрозрачными веками.

– Победа? – спросил полковник.

– Угу…

– Жить будет?

– Посмотрим… Вы принесли?

– Да…

Карлос едва заметно кивнул и продолжал заниматься петухом, безвольно свесившим крылья у него на коленях. Полковник смотрел на пальцы Карлоса – в крови, облепленные пухом.

– Помочь?

– Да… Держите бинт здесь…

Вдвоем они перевязали петуху бок и шею. Положив его на скамейку, Карлос стал обтирать руки обрывком бинта. Поймав взгляд полковника на своих окровавленных пальцах, ухмыльнулся.

– Ну, спросите…

Полковник промолчал, но Карлос не отставал:

– Вижу, вижу… Хотите спросить, читаю ли я петушиную кровь…

Не дожидаясь ответа, он слизнул кровь с пальца. Почмокав губами, произнес задумчиво:

– Этот петух – боец в двадцать пятом поколении… О, и дальше я вижу все его поколения – яйца-курицы, петухи-курицы-яйца… Его далекие предки приплыли на Кубу на корабле Христофора Колумба…

Он покосился на хмурое лицо полковника и расхохотался.

– Спокойно, полковник. Я читаю только человеческую кровь. Хотя странно, что вас так напрягло? А если бы я читал и куриную тоже, это повлияло бы на ваши намерения?

Полковник с удовольствием задушил бы Карлоса.

– Ну-ну, успокойтесь. Давайте…

Полковник вынул из кармана пробирку с кровью, отдал и отвернулся. Смотрел в сторону до тех пор, пока не услышал голос Карлоса.

– Ее можно вылечить, если найти одного типа.

Карлос замолчал, прислушиваясь к чему-то внутри себя. В руке он держал открытую пробирку с кровью.

– Какого типа?

– Мужика… любовника, который ей дорог…

– Ну… и что я должен делать?

Карлос посмотрел на полковника сбоку и сказал безразлично:

– А это не вы. Это другой мужик.

– Какой другой?

– Другой.

– Не было у нее другого!

Полковник едва сдерживал раздражение.

– Был…

– Ну, может раньше…

– Нет. После вас, – сказал Карлос уверенно.

– Не было у нее никого после меня! – полковник уже кричал.

Кричали петушатники вокруг ринга. Петух на скамейке сучил лапами, слабо дергал головой, пытаясь ее приподнять.

– Был, иностранец, – безжалостно пригвоздил Карлос.

– Какой иностранец? – взвился полковник. – Да она вернулась с Гаити три месяца назад! А через шесть недель свалилась. Какой иностранец? Когда?

– А вы думаете, шести недель недостаточно для романа. Хватит и шести часов.

Полковнику потребовалось досчитать про себя до десяти, чтобы кое-как унять противную внутреннюю дрожь.

– Как его зовут? – выговорил он наконец.

– Не знаю. Он по-французски с ней говорит. Это я вижу…

– Как же так? Это вижу – это не вижу, – злился полковник.

– А вы думаете, это как в справочнике – с именами и персональными данными? Это не досье, это сон в тумане… Они зажигали в Тринидаде… А потом она заболела.

– А он?

– Не вижу. Надо искать его. Он нужен.

– Ну, допустим, мы его найдем. Что дальше?

– Дальше я скажу…

– То есть? Вы хотите, чтобы я вслепую играл с вами в какие-то дурацкие игры?! Зачем нам его искать?

– Нужна его кровь.

– Зачем?

– Не знаю. Это откроется потом, когда мы его найдем.