Алистер остановил жестом:

– А мне видится, что бастард с ней попал крепко. Да, охотку на беспорядочные связи не потеряет, но девочка ему небезразлична. Это хорошо, пусть рвётся пополам между долгом и зовом природы, как отец. Это его и погубит, а мы поможем этому случиться больнее. – снова к таинственной фигуре в плаще, – И выжмем из этого максимум, справишься? На тебя большая ставка.

– Ясно, граф. Я справлюсь.

– Только не перестарайся. – и уже к младшему сыну, – Уолтер, сэкономь моё время, подскажи, что делать! – обратился Алистер с очевидной неприязнью.

Уолтер поднял глаза на отца, потом медленно убрал бумаги, встал и также медленно подошёл к окну. Его задумчивый взгляд на скалистый пейзаж продлился не больше десяти секунд, но это время все присутствующие, кроме доносчика, пристально наблюдали за ним. Наконец, он заговорил:

– Барон Кэмптон рвётся в Совет Эклекеи уже давно, надо протолкнуть его немного.

– Но Блэквелл сопротивляется!

– Просто Саммерс очень скупится на подарки Совету, надо бы поделиться с ним ресурсами.

– И как это нам поможет?

– Всё просто, брат, – снисходительно сказал Уолтер и повернулся лицом к семье, – Чтобы не выглядеть подозрительным, он должен потребовать у герцога взамен своей «гуманитарной помощи» один предмет имущества.

– Какой? – спросил с интересом Роланд.

– Тот, что Винсент никогда никому не отдаст по своей воле: свой главный козырь – своего архимага. Причём попросить на время, в унизительной форме, так, чтобы герцогское «нет» прозвучало наотрез. Тогда это подорвёт его авторитет у Совета, начнётся мышиная возня, это нам и нужно.

– Мелковато! – поставил свою оценку старый граф, – Это всего лишь возня, а нужен взрыв!

– Уверяю, взрыв будет и не один. Этот «бросок» задействует цепную реакцию событий, далекоидущих, это вобьёт мощный клин между всеми тремя составляющими: Винсентом Блэквеллом, Советом и Алисой Лефрой. Более того… – прозвучала многозначительная пауза, – Алисы Лефрой в этой цепочке совсем скоро не будет, но только если вы сделаете именно так.

Алистер захлопал в ладоши:

– Я, как всегда, не знаю тонкостей, но суть мне по душе!

Уолтер вежливо улыбнулся и слегка кивнул:

– Только сделайте это жёстко, без лишней патоки.

– Неужели я слышу это от тебя? – хитро улыбаясь уточнил Роланд, – Ты ведь не любишь жёстких мер, особенно в отношении женщин!

– Не в этот раз, – голос Уолтера зазвучал иначе, а вид стал бездушным настолько, что даже у его отца по спине прошёл холодок, – Эту женщину нужно довести до истерики, втоптать в грязь, унизить, сломить! – громко сказал Уолтер и прикрыл глаза, а потом тихо себе под нос прошептал, чтобы никто не слышал, – К сожалению, только это подстегнёт Винсента.

Он давно уже не таскал с собой шахматную доску. Достаточно просто закрыть глаза и её представить, водя фигуры по клеткам. И это стало одним из любимых в его жизни занятий, успокаивало и отрезвляло. Выстраивало абсурд по цепочкам.

Пришлось покинуть Мордвин. Впервые оставить Алису без присмотра, полагаясь на её благоразумность.

Отъезд срочный: впервые за долгие годы граф Гринден вышел на переговоры напрямую. Блэквелл примерно понимал, какие условия могут выдвинуть Гриндены для склонения чаши весов к Эклекее. Нейтралитет они держали громко, хотя агенты регулярно докладывали о склонности графа к Ксенопорее и грязным делишкам. Так всегда было с Говардом – он ненавидел тех, кто правит Мордвином, кто бы там не сидел.

Гриндены когда-то смешались с Элементалями, и несколько поколений ген сидел в их крови, но всё же неминуемо погас. И амбиции графства с тех пор всегда крутились вокруг Мордвина. И Говард Гринден – явный приверженец этих планов, потому на бастарда Блэквелла фыркал всю жизнь, а когда уровни магии пошли в гору, радовался отсутствию наследников. И дочь свою подкладывал, хотя она и сама не против.