Таня с утра устроила истерику, вопли и оры. Я так полагаю, причина самая простая – она похудела, и ей еще сложнее стало переносить голод. Она просто хотела есть. Но отправить ее завтракать тоже получилось с трудом: она верещала, что пойдет только с нами – а я с Махой занимаюсь перед завтраком, и это никак не сделать иначе – что не будет есть, «хочу другую маму!!» и так далее. Когда Таня уже поела и успокоилась, и пришла с новыми претензиями, я спросила у нее, как бы она поступила на моем месте с таким бешеным ребенком. Таня сказала, что не знает, а Маха ответила: «в мое время таких на заборе за ноги вешали!» Гениально. У Махи суровое время было, по всему видать. Но когда Таня верещит, предложенный Махой выход – единственное, что хочется сделать.

На прогулке Маха опять демонстрировала чудеса фигурного катания. Конечно, она шмякалась на особо скользких местах, но в целом шла отлично. И снова гуляла в полном объеме, пешком километра полтора или больше, и не ныла, что устала. Красотища.

Вечером отключили электричество, как это у нас частенько бывает, и вечерние упражнения мы с Махой делали при свете фонарика. И Маха путала следы и оправдывалась тем, что в темноте ей плохо видно, где какой цвет. Хитрющая. Она все цвета наизусть знает и может вообще не глядя на них шагать.

Девочки теперь едят за общим столом. И Маха периодически хулиганит, а Таня ее выдает с потрохами. На очередной танин вопль на кухню пришла бабуля и увидела, как Маха ест варенье из вазочки и говорит Тане: «тише, тише, не кричи, мы никому не скажем!» Но с Таней этот номер не пройдет. Она всегда все скажет. Ценю в ней это.

Маха: «я похожа на лисичку не только ушками, носиком и хвостиком, но и еще тем, что всех обманываю!» А в этом что-то есть, да.

Таня на днях получила солнечные очки. Просто отдали детские, и ей подошли. Махе не надо, у нее свои, а Таня прямо давно мечтала. И гуляет теперь всегда в них, что выглядит оправданным – солнце на снегу блестит просто ослепительно. И Таня: «в очках я вижу гораздо иначе!» Оно и видно.

Снег местами протаял, местами его так густо посыпали песком, что мы опять пересели из санок в коляску. То есть Маха пересела, а Таня всю прогулку гуляла пешком. И хотя к коляске прилагаются многие бонусы – например, можно заехать в магазин, на почту, и вообще куда угодно – но весь обратный путь Таня ныла, что устала и ей надоело. Я тут воодушевилась великой целью к лету начать гулять с Махой без коляски, а того гляди, с Таней окажется труднее договориться.

Девочки говорят постоянно, просто не замолкая. У нас теперь как будто одновременно включены две радиостанции. И если Таня молчит хотя бы когда читает, то Маха не замолкает вообще никогда. Ест – говорит, упражнения делает – говорит. Те упражнения, которые у нее уже близки к автоматизму, она делает отлично даже за разговором, а вот задний ход получается только молча. Как только начинается разговор, то ноги сами идут или вбок, или вперед. Я требую тишины, и молчание дается Махе труднее, чем собственно двигать ноги в непривычном направлении.

Маха, шагая по жутко скользкой дороге: «у меня два шанса – победить или сдаться!» После такого заявления сдаться точно было не вариант, и Маха победила. Причем я никак не могла ей помочь – у меня самой ноги разъезжались, и еще коляску надо было как-то тащить. Так что Маха победила сама.

Рассказываю папе, как прилежно Таня изучает инструкцию к Шниве. Таня сидит тут же, у нее срабатывает тумблер, и она говорит: «крышку расширительного бачка необходимо промывать раз в год проточной водой». Будет сделано, шеф.