Он взял чистый лист бумаги, собираясь хотя бы начать воплощать ещё одну идею, тревожащую его вот уже несколько дней. Он даже знал с чего начать, но рука всё никак не хотела писать. Он начал пытаться возродить эту идею в памяти, однако, должно быть, помнил слишком мало. Он сидел перед чистым листом бумаги и не мог совсем ничего написать.

Из соседней комнаты раздался звук. Ник резко обернулся, немного испугавшись. Будто бы что-то разбилось, но не только стекло. В том звуке было ещё что-то глухое, низкочастотное. Через дверной проём виднелось только часть окна. Вначале Ник не обратил на это окно внимание, пытаясь догадаться от чего мог происходить звук, но потом всё же чуть нагнулся, чтобы посмотрел за дверь, и то, что увидел его поразило: на окне не было одной из перегородок. Точнее, она была, только сломанная где-то, должно быть, посередине. Ник встал со стула и медленным шагом направился в соседнюю комнату.

Сокращающееся расстояние между ним и её пространством, открыло полный обзор на окно. Оно было разбито и из его середины в дом росла большая вертка сирени. Солнце светило будто сквозь стены и его лучи падали прямо на неё. В доме цвели пышные яркие и безумно ароматные гроздья цветов, а их яркий запах медленно разливался по остальным комнатам и коридору.

На диване лежала Алиса. Совсем-совсем голая, она лежала, сияя своей чистой светлой солнечной кожей, и смотрела на Ника своими широкими и одурманивающе глубокими глазами. Ник видел её так же ясно, как видел черёмуху, как видел стены вокруг него. Она была точно такой же как вчера, только совсем без одежды. Лежала, чуть шевеля ногами и нежно покусывая свою правую ладонь.

Нику стало холодно. Он почувствовал, как по телу бегут мурашки, их много, и они очень быстрые, настолько, что он задрожал. Ему так захотелось согреться, согреться и больше ничего не делать, просто лежать в тепле и думать только о том, как ему в этом состоянии должно быть хорошо. И он пошёл к Алисе. Медленно положил свои ноги рядом с её, аккуратно облокотился на руки, чтобы на неё не упасть и ещё раз посмотрел на неё. Её взгляд был прежним, только теперь она больше улыбалась, ждала, когда он, наконец ляжет на её такое же цветущее, как черёмуха, тело. И он медленно лёг. Она издала едва слышный звук, когда он облокотился всем телом на неё, когда его грудь коснулась её. Он по-прежнему смотрел в её глаза, только теперь они были так близко, как раньше он не мог себе и представить. Он слышал и чувствовал, как она дышит. Он чувствовал её тепло. Медленно обнял её, но как только засунул правую руку под её спину, почувствовал что-то твёрдое и резко её отдёрнул. Теперь испуганно посмотрел на Алису, наверное, в ожидании какой-то реакции, но её не последовало. Он взял её плечо и медленно приподнял, с целью посмотреть, что там такое.

Несколько секунд назад его рука дотронулась до деревянных корней, что росли из её спины и врастали в диван. Он не испугался, ведь кем бы она не была, она была невероятно красивой и доброй, и он уже лежал на ней, как на кровати. Опустив плечо обратно, он, наконец, увидел изменение её лица. Теперь она словно была чем-то расстроена, в глазах появилась жалость, а по щеке потекла слеза.

Ник не успел спросить у неё, что случилось, и увидел, как одна небольшая ветка прорастает сквозь её живот. Она растёт довольно быстро, с негромким и довольно приятным шебаршащим звуком. Буквально через секунду Ник чувствует резкую острую боль в своём животе. Он не может больше дышать, так как ветка уже стала проходить сквозь него. За ним ещё одна и ещё. Его лицо падает на лицо Алисы и какое-то время, когда он ещё может дышать, он чувствует, какая нежная и приятная у неё щека. А потом, при попытке сделать очередной выдох, заливает всё её прекрасное лицо тёмной кровью, что резким потоком вырывается из его рта. И больше уже ничего не чувствует.