Градусник показывал аж девятнадцать градусов, это означало, что о куртке или дополнительной кофте можно было не беспокоиться. На улице сияло солнце, погода стояла точно такая же, как в позавчерашнем сне, только листьев на деревьях было ещё не настолько много. Улица перед домом, однако, оказалась более людной, чем её Нику показало подсознание: по ней ходили женщины с колясками, бабушки, бегало несколько детей. Интересно, они тоже даже не посмотрели бы вниз, если бы сейчас из-под асфальта повсюду проросла бы трава?

Дорога до магазина заняла минут пять, внутри народу почти не было, что избавило Ника от ожидаемой очереди. Он купил молоко, яйца, хлеб, несколько пачек лапши, замороженную пиццу, вишнёвый сок, а в качестве завтрака две булочки с кленовым сиропом. Они были ещё горячими, поэтому он решил не обходиться одной.

И вот, по пути домой, когда Ник уже доел одну из булочек и собирался взяться за вторую, когда его мысли были направлены на то, какая же, правда, сегодня хорошая погода и до лета остаётся совсем немного, сзади его окликнул знакомый голос:

– Ник?

Он обернулся. Сзади, буквально в нескольких метрах от него, стоял Антон, его старый школьный приятель, один из тех, с которыми после выпускного Ник хоть как-то поддерживал связь. Антон жил в том же районе, они частенько заглядывали друг к другу в гости, а иногда ехали в школу, стоя в одном автобусе.

Антон был довольно славным парнем, с ним Нику было комфортно общаться, основной причиной чему стало, вероятно, то, что они – одни из немногих, кто учился в той школе с первого по одиннадцатый класс. Антон разделял его интересы в творчестве, сам он был художником, причём довольно неплохим. Ну, то есть считался он довольно неплохим, так говорили взрослые. Нику его картины не очень нравились, но он их принимал, потому что их написал Антон. Антону же рассказы Ника нравились. Очень.

– Антон?

Тот широко заулыбался.

– Я думаю, ты, не ты…

– Ещё как я!

– Здарова!

Они крепко пожали друг другу руки.

– Ты как? – спросил Антон. – И какими судьбами вообще, учебный год, разве, нет?

– Да вот, решил навестить родные земли.

– А… Давно здесь?

– Да вот буквально вчера приехал.

– Ага, на поезде?

– Да.

– Слушай, ну а чё, ты куда-то спешишь, мы могли бы пройтись, поговорить.

– Ну да, давай. Только пройдём через меня, мне надо, вон, продукты спрятать.

– Да, без проблем, пошли.

Они начали движение в сторону дома Ника.

– Ну ты, как там, в своей Тьмутаракани, а? Народ нашёл там, друзей?

– Да… Знаешь, кстати, я почему сюда не приезжал ни разу за эти два года?

– М?

– Вот как раз из-за этого. Отец считает, что будет лучше, если я на протяжении всех четырёх лет буду жить там. Ну, приспосабливаться, находить новых друзей, знакомых. Связи искать. Я же даже на каникулы не приезжал.

– Да, ты говорил. Не, ну это жесть, я считаю. То есть, прям совсем странно. А мама что?

– Мама что… Мама ничего, если папа так говорит.

– М. Хотел бы, чтобы было иначе?

– Иначе это как, наоборот? То есть, чтобы за меня решала мама?

– Ну, допустим.

– Не знаю, может быть. Тогда я бы чаще жил здесь, дома.

– А как там с друзьями, ты говоришь? Работает папин метод?

– Ну так. Несколько хороших есть. Не знаю, временные они или нет, хотя… Ты же знаешь вот эту историю, что друзья с института – это чаще всего друзья на всю жизнь?

– Ду да, у меня у мамы так получилось.

– Ну вот. У моей тоже, частично. И это очень странно, я совершенно не представляю тех людей, с которыми я там общаюсь со мной через… там… двадцать лет. А ведь так же чаще всего и бывает.

– Ну, я думаю, это у кого как. В конце концов, у всех всегда есть право выбора.