Но всё это глупости. Ник засунул правую руку в карман куртки и достал оттуда связку ключей, выбрал из неё один, вставил в скважину, повернул, потянув ручку двери на себя и открыл дверь в квартиру. Там было темно, но он уже, можно сказать, увидел всё то, что его там ждало из-за нахлынувшего изнутри запаха. Привычного приятного запаха этой квартиры.

Ник перешагнул порог, включил свет и захлопнул за собой дверь. Всё было так, как он помнил, так, будто никуда он отсюда не уезжал, а так, отошёл на вечернюю прогулку, вернулся, а родители уже спят. Он положил свой рюкзак и компьютерную сумку на пол, разулся и прошёл на кухню, где, не торопясь помыл руки. Времени на часах уже было много, он решил, что садиться за стол и писать прямо сейчас было бы не самой лучшей затеей, лучше заняться этим с утра.

Он обошёл квартиру в поисках существенных изменений и наслаждаясь её прекрасной, но забытой уютной атмосферой, которой в его новом «доме» даже и не пахло. Изменений было немного: в основном перевешанные его мамой картины, убранная из зала беговая дорожка и всякие мелочи, например последовательность книг, стоящих на полках. Стол Ника оставался до этого дня нетронут. Стопочка чистых листов бумаги по-прежнему лежала в его правом верхнем уголке, а напротив стояла зелёная лампа. Отец Ника как-то вычитал, что такого оттенка зелёный помогает человеку сосредоточиться, и купил ему эту лампу. Наверное, в какой-то степени она действительно помогала, только, в меньшей степени из-за своего цвета, а скорее благодаря своему стилю, такому, кабинетному, что действительно настраивал Ника на работу. Не на ту, про которую думал его отец, когда покупал лампу, но настраивал. Рядом ждала ручка.

Ник сел на свой стул, взял из стопки пару листов бумаги.

Приветствуем тебя, дорогой Ник, мы ждали тебя все эти годы. Очень надеемся, что ты помнишь, как нас использовать, как и что на нас писать. Потому что мы хотим, чтобы на нашу поверхность капали чьи-то слёзы, ты это понимаешь?

«Да, – думал Ник. – Уж кто-кто, а я-то понимаю. И я вам это докажу.»

Он положил бумаги обратно в стопку, встал со стула, подготовил себе постель, чтобы она чуть проветрилась, и вернулся на кухню. Очень хотелось есть, а он опрометчиво не купил ничего до того, как сесть в поезд, а сейчас все магазины были уже закрыты. Спасение в виде лапши быстрого приготовления ждало его в шкафу. Он поставил воду в ванной набираться, а сам отыскал в холодильнике хороший хлеб, разогрел его в тостере, намазал маслом, переждав пару минут, чтобы оно не растаяло и неплохо поужинал. К чаю нашёлся скрывающийся в холодильнике мармелад со вкусом ананаса, который оказался предательски вкусным, однако много съесть его было нельзя, ведь родители по приезде могли бы обнаружить разницу.

Ник вымыл за собой посуду и пошёл в ванную, откуда через полчаса переместился в кровать. Подготовить постель заранее оказалось очень хорошей идеей, ведь теперь она стала ещё прохладней, чем обычно. Её мягкость начинала убаюкивать почти сразу, как только Ник в неё лёг, это было до того приятно, что поначалу даже не хотелось засыпать, чтобы продлить эти ощущения.

Тишина, лишь тихое постукиванье часов, доносящееся из соседней комнаты. В один момент с улицы послышались голоса. Ник встал с кровати, подошёл к окну и полностью закрыл его. Теперь точно тишина. Одеяло вновь обняло его так, что через семь минут он заснул.

***

Утро началось в половину одиннадцатого. Солнце светило прямо в окно, Ник встал практически сразу, как проснулся и после акта умывания пошёл на кухню.

Еды в холодильнике и шкафу было на самом деле немного, а это значило, что если он всё-таки решит немного поесть, пускай чуть-чуть, это станет, заметно вернувшимся с дачи в понедельник родителям, а это не хорошо. Ник решил, что было бы разумным пойти в магазин, купить там, помимо прочего, какую-нибудь булочку в качестве завтрака и немного пройтись по окрестностям, прежде чем вернуться и, наконец, приступить к творчеству.