Она уходит, так и не догадавшись, что мне нравится не только Кевин. Но и самый ужасный человек в этой школе – Рэй.

Ложась спать, я произношу его имя, слушая, как оно звучит: Рэйнольд Оденкирк.

Звучит пугающе. Серьезно. Если имя рассекает воздух, то фамилия придавливает своей тяжеловесностью. Но мне нравится.

Следующая неделя не дает мне расслабиться. Она пролетает очень быстро. Наверное, все дело в том, что изменился мой ритм жизни. Слишком много информации и дел. Чувствую себя суперважной и нужной. Я горю. Я становлюсь маленьким винтиком, на котором держится замок Саббат.

Забыв про платья, косметику и прочее, я не вылезаю из джинсов и блузок, неотступно следуя за мисс Татум.

Мой рабочий день длится с шести часов утра до часа дня. Сначала я выставляю корзины с вещами для стирки в коридор спальни и привожу тележку с вещами из химчистки. После чего иду на завтрак, затем на кухню к миссис Лонг и главной горничной, забираю список нужных продуктов и вещей, а потом все это передаю служанке, которая едет в город.

Дальше проходит обзвон нужных людей, и я вношу их имена в специальную таблицу. Пару раз приходилось искать служанке замену и делать звонки по делам мисс Реджины и сэра Артура, например, уточнять время её занятий по йоге, вызвать маникюршу, приглашать других людей, которые непонятно чем занимаются. В час у нас обед, который, как я поняла, Реджина и Артур очень любят пропускать. А затем начинается мое время. Правда, иногда все-таки мисс Татум меня вызывает, и я помогаю ей, например, проследить, чтобы доставили заказ.

Я плохо ориентируюсь в замке, и, наверное, никогда не научусь, запоминая лишь нужные направления и пути. Замок имеет большую библиотеку с обучающим классом, спортзал с огромным помещением для чего-то, где валяется огромное количество матов и какие-то ящики-сундуки. В Саббате или Шабаше очень много комнат, некоторые закрыты на ключ, а еще есть подземелье, которое чистит немой Хью.

Из разговоров с Евой я узнала, что Хью в раннем детстве поразила какая-то болезнь, связанная с голосовыми связками, с тех пор он немой; а я-то при нашем знакомстве вообразила, как Реджина вырывает ему язык.

Мой день обычно заканчивается посиделками с Евой, либо у меня, либо у нее в комнате, либо в общей гостиной с Куртом и Кевином. Последнее превращалось в сплошное веселье, пока кто-нибудь не вспоминал, что завтра рано вставать.

Ева день ото дня становилась все мрачней. Хоть и не признавалась, но я видела, что она волнуется не за брата, который «сейчас развлекается в Сохо1», а из-за Стефана и Рэя. И как бы я ни допытывалась, она не сознавалась. Лишь под конец недели мрачное настроение ее оставило – правда, после одного странного случая. Мы сидели в гостиной и спорили с Кевином, кто круче из мультика «Мой маленький пони», в то время как Ева молчала, с отсутствующим видом смотря телевизор. И вдруг она шумно втягивает воздух сквозь зубы, будто сдерживая крик, и с явным облегчением выдыхает. Клянусь, я видела слезы в ее глазах. Неожиданно на ее лице расцветает улыбка, и она вспоминает, где находится, замечая, что мы откровенно пялимся на нее. После этого ее словно подменили, будто не она всю эту неделю ходила мрачная, все больше замыкаясь в себе. А еще я заметила на левом запястье у Евы татуировку, как у Реджины и Кевина, которую она прятала под часами, рукавами и бижутерией – это были три тоненькие полосы браслетом вдоль складочек кисти, а в середине что-то похожее на солнце с лучами в виде вензелей. Она говорит, что такие татуировки у всех учеников из Саббата, что-то вроде их общей метки: «Это наша местная фишка».