Я спорить опять не стал. Во-первых, устал настолько, что просто находился в состоянии полнейшего равнодушия. Во-вторых, девчонки и вправду многое пережили за ночь, так что выпить, чтоб немного расслабиться, им действительно не помешает. Ну и в-третьих…

Была у меня эта бутылка, была. Запрятанный под матрасом на чёрный день армянский трёхзвёздочный коньяк. Приберегал для себя, конечно, но ситуация располагает не быть жадным.

Лакшери, всё ещё кутаясь в тогу килдинга, брезгливо осмотрела мою берлогу.

– Как ты тут живёшь? – удивилась она. – Почему тебе нормальную комнату не дали?

– И эту бы не дали, если бы не графиня, – криво ухмыльнулся я и полез под матрас.

– Да, я знаю, что это Ольга Анваровна вам обоим общагу выбила. Но я думала, раз даже Аню, хоть она и не студентка, к нам подселили, – недоумённо пробормотала Лакшери. – А тебя засунули в подвал, как будто ты в чём-то провинился. Или насолил лично Кназу – он, говорят, злопамятный. Только чем?

Мы с Анюткой переглянулись и расхохотались.

– Что?.. Что я такого сказала? – не поняла Лакшери.

– Нет, ничего, – взял себя в руки я, но смех против воли продолжал рваться наружу. – Просто ты угадала. Я, честно, без понятия, почему графиня тогда вступилась за меня. С этим запретом рейдов мне без её помощи пришлось бы бросать учёбу и уезжать обратно в Зимний.

– А, ну да, ты же номер в гостинице снимал… – вспомнила рыжая. – Да, точно. Цены там ого-го, помню, на ожидание экзамена едва-едва наскребла, чуть ли не на живце экономить пришлось…

– Два номера, – подлезла узкоглазая егоза. – Я ему боевой товарищ, а не любовница, между прочим. А потом нам запретили рейды после того, как Щегол…

Девочка резко погрустнела.

– Всё равно отомщу, – тихо прошептала она.

Забрала у меня коньяк, откупорила и первой приложилась к горлышку.

Усевшись на матрас, начали передавать друг другу коньяк. Стаканов у меня тут не водилось, так что пили из горла. Помянули Щегла, сделали по глотку за упокой Кекса и Катетера. Алкоголь подействовал на всех по-разному. Я пребывал в лёгком приятном тумане, когда мыслишь вроде медленно, но не настолько, чтоб потерять связь с реальностью. Аня, хоть и прикладывалась к бутылке наравне со всеми, пила маленькими глотками, а потому оставалась практически трезвой. А вот Лакшери, похоже, пить не умела вообще, и её даже от небольшой порции развезло. Сначала она вроде как ещё пыталась участвовать в разговоре о сегодняшних событиях, но вскоре её понесло жаловаться.

– Когда Оленька Анва-аровна меня сюда пригласила, я ду-умала, что это из… из-за того, что у ме-еня очень сильный знаха-арский Дар, – заплетающимся языком принялась рассказывать она. – Думала, вот при-иеду-у, вот выу-учусь и-и…

Я, честно, не понял, что именно так задело рыжую. По мне так персональное приглашение графини было сродни выигрышу в лотерею и уж точно выделяло Лакшери из толпы таких, как я.

А вот Анютка словно почуяла что-то важное в словах Лаки и подобралась.

– И?.. – подбодрила она ботанку.

Вообще, выглядела она в этот момент как заметившая добычу акула.

– Ну, я не зна-а-ю, – не заметила подвоха Лакшери. – Может, стала бы таки-им знахарем, которого в любой, пря-амо любо-ой стаб с распростёртыми возьмут. Или… или осталась бы в За-амке для чего-нибудь такого, ну… научно-ого… Вот как Авессалом Вали… Валё… Ва-ле-ре-вич, – выговорить отчество преподавателя по арктефакторике получилось у Лакшери только по слогам. – Я ду-умала, что раз меня перо… перно… пер-со-наль-но пригласили, значит, есть во мне что-то такое круто-ое-е, что выделяет меня среди других. Ну типа делает лучше, наверное…