Пару мгновений, и перед шикарным резным столом из красного дерева возник Эмерик Ласерта. Вслед за ним появилась и Эрида.

– Доброе утро, сын, – произнес, усаживаясь за стол Эмерик.

– Здравствуй, дорогой, – мягким, но в то же время звонким голосом, пропела Эрида.

– Я тоже рад вас видеть, – слегка улыбнулся Энрико.

– Как спалось? – поинтересовался Эмерик.

– Также, как всегда, – ответил юноша.

Собственно, это было стандартное приветствие семьи Ласерта, которое происходило каждое утро. Затем мать Энрико нажала на специально встроенную кнопку в столе, раздался легкий звон, и в дверях показалась их хостесс. Как обычно, каждый из семьи заказал себе энергетический коктейль. По своему вкусу и потребностям. Эмерик – с добавлением лука и томата, Эрида – клюкву и банан, Энрико – апельсиновый. Хостесс ушла с заказом, а семья Ласерта принялась обсуждать финансовые дела. Энрико всегда считал это наискучнейшим занятием. Семья обсуждала это дважды в день, во время ужина и завтрака. И если во время вечерней трапезы подобное было понятным. Всё же за день многое могло произойти. То обсуждения во время завтрака казались Энрико абсолютно напрасными. Что, в конце концов, могло случиться за ночь? Да, многие шахты и рудники работали и в ночное время. Но как какие-то несколько часов могли существенно повлиять на всю финансовую систему Плутона? Энрико понимал, что спорить с отцом глупо. Когда-то он ещё пытался повлиять на характер завтрака, но всё было тщетно. Эмерик Ласерта всё равно озвучивал всегда и всё, что хотел озвучить. А если его сын был этим недоволен, то завтрак не сокращался, а увеличивался в размере настолько, чтобы Энрико успел за эти минуты уяснить, какой он непутевый сын, раз посмел посягнуть, пусть даже словом, на священные традиции семьи Ласерта. Конечно, нельзя сказать, что юноша в итоге со всем смирился. Но за эти годы он понял главное: проще не спорить, а по возможности сделать по-своему. И Энрико приготовился, как всегда молча и чуть поддакивая отцу, слушать финансовый поток и многочисленные вслед за этим наставления по части его участия в светлом будущем великого Плутона.

Утренний отчет Эмерика сводился от общего к частному. Сначала общая картина положения вещей и потом детально по каждому участку всех важнейших сфер планеты. И всё это плавно перетекало для Энрико в его планы и задачи на день, а также на неделю, месяц, год. Вечером же всё было наоборот. Обсуждались итоги дня, и сводилась общая картина. Пока Эмерик распинался по поводу финансовой картины Плутона, хостесс принесла коктейли, и Энрико радостно про себя отметил, что теперь хоть на что-то можно было немного отвлечься. Пил он свой напиток как можно медленнее, попутно кивая в ответ на финансовый отчет отца. Энрико уже был на середине коктейля, когда его отец заговорил о планах на день.

– С дорогами, светом и водой всё нормально. Арбил прокладывает четвертый путь, и я сегодня планирую весь день быть там. Посмотрю, как идут дела. В лечебницу сегодня привезут новое оборудование. Твоя мать поедет туда. А ты…

– Поеду на поверхность, – закончил за него Энрико. Он делал это ежедневно, за редкими исключениями.

– Нет, не сегодня. Малин сделает это. Ты займешься другим делом.

«Похоже, что редкое исключение вновь настало», – подумал про себя Энрико. А вслух спросил:

– Чем же сегодня займусь я?

– Надо будет проконтролировать рудники. Облетишь с утра три, а вечером облечу я.

– Три? А четвертый?

– На четвертый ты прибудешь после первых трех и там останешься. Заменишь сегодня Алана Дэнлэя.

– С ним что-то случилось?