В 1846 году государь Николай 1 издал указ, разрешающий детям некоторых «государственных преступников» учиться в правительственных учебных заведениях, но не под фамилией отца, а «именоваться по отчеству». Волконские, ничего хорошего не ожидая от правительства, сначала решили, что детей у них заберут насильно, но, к счастью, это было «предложение» Государя для матерей.

Мария Николаевна в Записках вспоминала, какая радость охватила ее:

«Услыхав эти слова, мир и радость опять наполнили мое сердце. Я вас схватила и стала душить в моих объятьях, покрывая вас поцелуями и говоря вам: «Нет, вы меня не оставите, вы не отречетесь от имени вашего отца».^>55 Сергей Волконский все же колебался, он понимал, что детям необходимо иметь хорошее образование. Мария Николаевна стала хлопотать о переезде в Иркутск, где Миша смог бы посещать гимназию. Разрешение было получено. В это время губернатором стал Николай Николаевич Муравьев, о котором Мария Николаевна вспоминала как о «честнейшем и одареннейшем человеке». В 1845 году Волконские поселились в Иркутске. Они приобрели большой дом. Мария Николаевна с удовольствием принимала гостей, устраивала музыкальные вечера. Дети, Михаил и Елена, получали домашнее воспитание и учились в гимназии.

Однако жизнь Сергея Григорьевича складывалась в Иркутске своеобразно. Он большую часть времени проводил в селе Урик, занимаясь сельским хозяйством. Н.А. Белоголовый (в то время еще юноша, родом был из купеческой семьи, обучался в семье декабриста А.П. Юшневского, затем А.В. Поджио) оставил интересные воспоминания об иркутском периоде жизни Сергея Волконского. «Старик Волконский – ему уже тогда было около 60 лет – слыл в Иркутске большим оригиналом. Попав в Сибирь, он как-то резко порвал связь со своим блестящим и знатным прошедшим, преобразился в хлопотливого и практичного хозяина, и именно опростился … С товарищами своими он хотя и был дружен, но в их кругу бывал редко, а больше водил дружбу с крестьянами; летом пропадал по целым дням на работах в поле, а зимой любимым его времяпровождением в городе было посещение базара».^>56

Н. А. Белоголовый с удивлением отмечал, что Волконский с удовольствием беседовал с крестьянами о хозяйстве, вместе с ними мог перекусить «краюхой пшеничной булки». Николай в Иркутске хотел видеть Сергея Петровича человеком знатного рода, заслуженным, умудренным житейским опытом, и внешне соответствующим своему уровню. Но сам Волконский, пройдя сибирскую ссылку, уже не мог выглядеть «светским человеком», точнее, не считал это нужным.

50-е годы для Волконских были наполнены разнообразными семейными событиями. Сергею Григорьевичу к тому времени исполнилось 62 года, Марии Николаевне – 45 лет. Они уже вошли в средний возраст жизни, и их теперь волновала судьба их подросших детей гораздо больше, чем выяснение каких-то своих отношений, давно уже сложившихся. Сын, Михаил Сергеевич, в 1849 году окончил Иркутскую гимназию, причем с золотой медалью. Вскоре он стал чиновником особых поручений при губернаторе Восточной Сибири Н. Н. Муравьеве. Он и дальше будет успешно подниматься по ступенькам карьерной лестницы, ничем не беспокоя своих родителей.

Дочь Елена, в семье ее называли Нелли, доставила родителям много переживаний и волнений. Она рано вышла замуж за чиновника из числа приближенных к Н. Н. Муравьеву – Дмитрия Молчанова. Мария Николаевна согласилась с желанием дочери, но Сергею Григорьевичу и некоторым друзьям Молчанов не понравился. Брак состоялся, но тревог и молодой супруге, и родителям он принес немало.

Первые годы семейной жизни Елены и Дмитрия были счастливыми, родился сын Сережа, но семья, крепкая и дружная как будто рассыпалась. В июле 1852 года Сергей Волконский оказался в одиночестве: Молчановы уехали в Красноярск и дальше, Михаил находился на службе, жена лечилась в Забайкалье на курорте Дарасун. Письмо, написанное Марии Николаевне, наполнено разными чувствами: и заботой, и обидой, и даже родительской ревностью к тому, что дети живут самостоятельной жизнью, не такой, как им, родителям, мечталось.