— Стооой! — донеслось с улицы.

Нас тряхнуло, и экипаж остановился.

Йен спрыгнул с облучка, шустро оббежал карету и открыл дверцу.

— Приехали, м’леди, — он протянул мне руку.

Я увидела глухой забор из серого камня и кованые ворота. За ними, утонувший в пышной зелени и цветах, стоял дом. Каменный, в три этажа, с вычурным декором: колонны, вытесанные из камня цветы, лица и морды животных. На площадке перед крыльцом шумел фонтан.

Йен открыл ворота и пропустил нас вперед.

— Прошу.

Как только мы миновали мощеную булыжником дорожку и подошли к фонтану, парадные двери распахнулись. На крыльцо вышел Барт Клифтон. Бодрый, румяный и меньше всего похожий на человека, страдающего от обострения хронической болячки. В красном махровом халате, надетым поверх пижмы, он напоминал барабан на ножках.

— Доброе утро, миледи! — Клифтон широко улыбнулся и расставил руки, словно намеревался меня обнять.

Хотя почему это «словно»? На всякий случай вильнула вбок и, судя по всему, не зря. Клифтон и впрямь собирался притиснуть меня к бочкообразной груди.

— Здравствуйте.

— А это кто? — он посмотрел на Билла. Достал из кармана пенсне и водрузил на блестящий нос.

— Мой сопровождающий, — невинно улыбнулась я.

Барт как-то неопределенно хмыкнул. Окинул мальчишку презрительным взглядом и потерял к нему всякий интерес.

— Рад, что вы приехали, — с удивительной для его телосложения прытью он оказался сбоку от меня и положил руку на спину.

— Визит вашего человека стал для меня сюрпризом. Я думала, вы приедете лично.

Клифтон мученически закатил глаза.

— Ох, — тяжело выдохнул он, — подагра замучила, что б ее, собаку. С прошлой ночи маюсь. — Барт покачал головой и неумело изобразил хромоту. Затем лукаво прищурил маленькие глазки. — Вы, кстати, подагру лечите, милая Эгелина?

— У меня пока лицензии нет. Права не имею. — Вспомнив, как накануне он лихо опрокинул в себя четыре бокала вина, не удержалась и добавила, — Но рекомендовала бы вам ограничить спиртное. А еще лучше исключить совсем.

Клифтон явно ждал другого ответа.

— Что ж, леди Эгелина, — он по-прежнему улыбался, хотя энтузиазма в нем поубавилось. — Идемте в дом, познакомлю вас с вашей пациенткой.

8. Глава 8

Интерьер дома полностью гармонировал с фасадом. И, увы, не в лучшем смысле. Да, дорого, богато, качественно, но вопиюще безвкусно. Вычурная мебель из красного дерева, золоченые люстры, картины, изображающие в основном пышногрудых полуголых дев и аляпистые росписи на потолке.

Напротив входной двери уводила наверх широченная лестница. В том месте, где она раздваилась, на стене, в золотой раме висел огромный портрет. Барт Клифтон собственной персоной. В синем камзоле и узких штанах; на поясе меч, через плечо небрежно перекинута алая мантия с меховым воротником. Художник, писавший картину, явно польстил заказчику – Барт Клифтон, тот, что на полотне, был раза в три меньше оригинала.

— Нравится? — раздался голос за спиной.

— Очень… эффектно, — дипломатично ответила я.

Клифтон довольно улыбнулся.

— На третьем этаже есть целая картинная галерея, — он встал рядом. — Желаете осмотреть?

— Может быть в другой раз. А сейчас давайте не будем заставлять вашу племянницу ждать.

— Как скажете, милая Эгелина, — Клифтон взял меня под руку и повел к лестнице. — Ее комната на втором этаже. Я провожу. Эй, парень, — он обернулся к Биллу. Все это время парнишка стоял посреди холла и, раскрыв рот, смотрел по сторонам. — Посиди-ка здесь покамест мы все уладим. — Он указал на кушетку. — И ничего не трогай, — предупредительно поднял вверх указательный палец. — Идемте же, дорогая, — это было адресовано уже мне.