Теперь, спустя более десяти лет после их первого знакомства, обретя в прибывшем старшем помощнике коллегу по несчастью, капитан вновь возобновил их совместное прослушивание мировой классики. Вначале не очень-то удавалось, но со временем с помощью самодеятельного музыковеда дела пошли на лад, и вскоре они уже вдвоем наслаждались нестареющей музыкой.

Но мы снова отошли от основной темы нашего рассказа, хотя все тропинки так и норовят увлечь в сторону от известного «броненосца». Итак, после представления капитану и общих разговоров «мастер» сам повел нового «чифа» в каюту, тем самым показывая особое расположение к прибывшему старпому – такое нечасто случается. Того сразу же удивило то, что не пошли по той же палубе в каюту левого борта, где она должна быть штатной старпомовской, а направились по тому же борту к смежной с капитанской, в направлении кормы. Обычно эта каюта по праву принадлежит помполиту, но политические помощники правдами и неправдами стараются избегать каботажных рейсов, не приносящих никакого удовлетворения и личной выгоды, в отличие от заграничных, когда «враги» не дремлют. В каботажных рейсах провокаций со стороны буржуинских спецслужб не замечалось, а с белыми медведями они так и не договорились. Самые крупные арктические хищники предпочитают брать плату «натурой», желательно только что убиенными нерпами, и никакие зеленые бумажки их не прельщают. Капитан открыл каюту и предложил в ней располагаться, на что последовал очевидный вопрос старпома о штатной каюте. Роберт Михайлович ответил, что, мол, рассказ будет долгим и поговорим попозже, тема непростая.

Позднее капитан поведал запутанную версию о старпомовской каюте, историю о которой он тоже получил по наследству от своего предшественника.

Началось сие скандальное событие несколько лет тому назад. Штатные старшие помощники приходили и какое-то время работали, не испытывая неудобств, но спустя пару месяцев начинали жаловаться на общее недомогание, головные боли, впадали в длительные депрессивные, упаднические настроения и прочие неурядицы. Вначале это воспринималось как желание списаться с чистого каботажника под маркой болезненного состояния. Но старпомы менялись, а жалобы у них были как под копирку одинаковые. Здесь уже не отделаешься одним лишь желанием поскорее сбежать с завзятого каботажника, не могли же они заранее договориться между собой, тем более что попросту не были знакомы друг с другом. Какие-либо версии и в голову не приходили для объяснения ставшей закономерной случайности. К сожалению, загадочные неприятности не выходили за пределы судна и никого, помимо старших помощников, не интересовали. Очевидно, что если бы привлекли специалистов с газоанализаторами на ранней стадии, то и последующих хлопот, как и безвинно пострадавших, было бы намного меньше. Столь безразличное отношение лишь свидетельствовало о полной безнаказанности исполнителя диверсии, если он наблюдал за реакцией администрации со стороны, и это могло побудить его к дальнейшим преступным намерениям.

Загадочная проблема разрешилась самым неожиданным образом, оказавшись простой во всей первозданной наготе. По пароходству уже пошел слушок о проклятом старпомовском месте на «Капитане Мышевском».

На судно назначили очередного «чифа», который обо всем был наслышан, и он начал свою деятельность с того, что разворошил всю каюту, хотя и сам не знал, что ищет. Действовал по сюжету многих народных сказок: «Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что!» Добрался до двух выдвижных ящиков под собственной койкой, которые выдвигались, но до конца их никто не вытаскивал. Очевидно, если бы пароход хоть иногда вылазил за границу, ушлые таможенники их бы неоднократно проверили, по ходу дела решив насущную проблему, но это все лишь досужие домыслы из области невыполнимых предположений. В итоге новый «чиф», оказавшийся дотошным и скрупулезным, полностью вытащил ящики, и под одним из них оказалось блюдце с шариком ртути на нем. В голове сразу пробежала история борджиевских отравлений, да и другие случаи, известные к тому времени. И старпому стало ясна в ретроспективе картина произошедших событий и хронических недомоганий его предшественников – старших помощников.