Зачастую прирождёнными мореходами становится молодежь, никогда не видевшая моря или же когда-то лишь по случаю встретившаяся с ним, впечатления от которого остаются навсегда глубоко в душе, и освободиться от них уже не удастся. Кратчайшим путем к достижению внезапно охватившего всё существо наваждения являлась мореходная школа, окончив которую через один-два года и не имея в биографии тёмных пятен, распространявшихся и на близких родственников, можно вскоре стать моряком судов загранплавания. Таковое видение совсем недавно из своего затерянного в глухой тайге мира в закрытой «железным занавесом» стране казалось и вовсе недостижимым, слишком велика была разница между реальным доселе существованием и открывающимися перспективами, окрашенными в радужные тона, а счастливые не только часов, но и жизненных ухабов не наблюдают. Проходил год-другой, и ещё совсем недавняя детская и юношеская романтика рассеивалась, хотя далеко не у всех, уступив место суровым реалиям жизни. Человеческое существо быстро привыкает ко всему новому, хорошее оно или плохое, первоначальное удивление или огорчение вскоре смиряется с новыми жизненными реалиями и в короткое время принимает их как обыденные и повседневные. Иностранные порты уже не казались чем-то сказочным и недостижимым. Изначальные ожидания в предвкушении знакомства с другими мирами издалека рисовались чем-то волшебно непостижимым сродни райским кущам или садам Эдема, существующим лишь в воображении. При ближайшем знакомстве всё оказывалось не таким уж лучезарным, как представлялось издалека, в мечтах воплощается самое притягательное и желанное безо всяких оборотных сторон и прозаических обочин, а главное – исчезла загадочность, ожидание почти счастья. Мечты о красивой жизни из дальнего далёка несколько померкли после погружения в реальную среду. Первоначальная романтика теряет свой притягательный блеск, растворяясь в повседневности ежедневных житейских забот. К тому же однообразная нелёгкая работа, смена часовых и климатических поясов, когда вместо лета зима и снова зима, лишь иногда сдобренная летом, штормы и неустойчивая палуба под ногами, меняющая походку, никак не способствовали лелеянным надеждам. Ещё большие проблемы возникали на семейных фронтах, и выхода из них не просматривалось, в основном из-за отсутствия собственного угла, и решить их можно было, разве что покончив с морской кочевой жизнью.

В дальнейшем пути расходились: одни, смирившись с прозой жизни морского кочевника, продолжали тянуть нелёгкую лямку, вторые без особого сожаления расставались с морской составляющей, ранние грёзы остались в прошлом, приобретая более приземлённые занятия, а третьи оставались, навсегда отравленные запахами моря – озоном, прелыми водорослями, солоноватым привкусом и едва ощутимой йодистой приторностью, – совершенствуясь в избранной профессии. Из них и вырастали настоящие профессионалы и боцманы, как самые упорные, знающие, будучи лидерами по своей натуре. Правда, такие существовали лишь в идеале, или непонятно какими ветрами занесённые, среди них было много злоупотребляющих «зелёным змием», а этот недостаток сильно ограничивал возможности, и они предпочитали оставаться простыми матросами, с них спросу меньше, в любом случае, счёт шёл на единицы. Ради справедливости: такой напасти было подвержено немалое количество членов экипажа, абстинентов среди них совсем немного. Тяга к спиртному среди экипажей морских судов не является каким-то чрезвычайным патологическим явлением, это всего лишь попытка хотя бы на короткое время уйти из ограниченного монотонного пространства, ограниченного размерами судна, или же снять постоянно накапливающийся стресс. А если таковой, редкий абстинент, отличный от других индивидуум, попадался на пути, считайте, что вам очень повезло, равносильно крупному выигрышу в лотерею.