– Её крики, предполагаю, не из-за сегодняшнего удара головой? – повернулся и пронзил взглядом врача.

– Как вам сказать, молодой человек? Думаю, что её неадекватная реакция – последствия старой травмы, но никак не связанной с какими-либо ушибами черепной коробки или других частей тела.

– Что вы имеете в виду?

– А я имею в виду, дорогой друг, что это результат сильного душевного потрясения, возможно, вследствие совершённых когда-то с ней физических действий принудительного характера. И нам с вами лучше не знать, что могло произойти с Евгенией Владимировной такого, после чего взрослая, довольно-таки симпатичная женщина шарахается и до потери сознания боится мужчин. До свидания, Дмитрий, свою часть работы я выполнил, теперь вам остаётся только напоить её теплым, желательно успокоительным чаем, потому что ей необходим обильный питьевой режим, и доставить домой в целости и сохранности, а еще посоветовать хорошенько выспаться.

И он ушёл, а я остался стоять на крыльце, сжав руки в кулаки и пытаясь бороться с внезапным приступом неконтролируемой агрессии.

«Вдох-выдох, вдох-выдох», – как говорил доктор.

«Вдох-выдох», – не помогало.

Мне хотелось крушить всё, что попадётся под руку. Что же с ней произошло? Что за звери могли сотворить такое, из-за чего красивая девушка в двадцать семь лет почти «похоронила себя»? Пряталась за дурацкими очками и не менее дурацкой одеждой, боялась оставаться с мужчиной наедине.

Если бы встретил её обидчика или обидчиков, то убил бы, наверное. Для меня было большой проблемой контролировать свои эмоции.

Вернулся в дом и тихо прикрыл дверь. Женя так и сидела, поджав под себя ноги, в обнимку с подушкой, прислонив её к себе, как щит от всех. И от меня в том числе, как будто я тоже мог её обидеть. Ярость накрыла новой волной. Да я бы никогда не причинил ей вреда! Ведь, как никто другой, хотел защитить от всех, кто представлял бы для неё угрозу. Мне дико захотелось обнять Женю, погладить по волосам и вдохнуть только ей присущий сладкий аромат цветов.

Я не мог уже изменить её прошлое, но мог поменять будущее и совершенно чётко это осознавал. Я должен был помочь Жене раскрыться, подсказать, как расправить крылья и превратиться из запуганного, одинокого, потерянного утёнка в грациозного лебедя, кем она на самом деле и являлась.

«Поверь мне, Женя, я смогу доказать, что ты прекрасна. Ты полюбишь себя! Я вижу тебя, вижу насквозь. Знаю, что твоя душа чиста и невинна, как первый снег. Ты очень добрый и чуткий человек и очень красивая женщина, достойная любви».

Я сходил на кухню и налил зелёный чай с мелиссой.

– Женя, – тихо позвал, но она всё равно вздрогнула.

Эта реакция как ножом полоснула изнутри по сердцу. Она боялась меня, об этом говорило её поведение. Ведь когда Женя поняла, что я обнимаю и убаюкиваю её, то, как ошпаренная, отпрыгнула на другой конец дивана, словно ощетинившаяся кошка.

Хотя в этом состоянии она выглядела ещё притягательнее и сексуальнее. Огромные глаза горели, щёки пылали, грудь вздымалась «вверх-вниз» в такт дыханию. Женя влекла и манила. Мне трудно было находиться рядом. Постоянно боролся со своим влечением.

Но Женя быстро взяла себя в руки и, сделав вид, что всё нормально, тихо спросила:

– Что?

– Попей чай, пожалуйста. Доктор сказал, тебе необходимо много пить.

– А-а, хорошо, спасибо.

Она взяла чашку, случайно коснувшись своими пальцами моих. Меня будто током пронзило. Эта женщина сводила с ума. Одно её касание вызывало дикое желание быть с ней, защищать, обладать, полностью контролировать. Чёрт, я пьянел от её присутствия рядом.