– Нравится подглядывать?
Глава 2
Джон
– Ну как ощущения, братишка?
Я слышу голос. Я знаю, где он находится. Но я ничего не вижу. Совсем ничего. Перед глазами стоит кровавая пелена, а внутри с рёвом мечется диким зверем запертая сила. И не находит выхода.
– Говорят, это очень больно, – вкрадчиво шепчет брат. – Говорят, многие сходят с ума во время ритуала. Но ты же сильный, да? Хорошо я тебя натренировал…
Из моего горла вырывается что-то среднее между бульканьем и рычаньем. Я изворачиваюсь, пытаясь плюнуть в лицо этому ублюдку, но уже через секунду понимаю, что промахнулся.
– Джонни, малыш, – с ложным сочувствием вздыхает он. – Пора бы тебе уже понять, что бороться со мной бесполезно. Неужели ты не усвоил урок?
Я хриплю и приподнимаюсь на локтях. Хочу встать, но не могу. Тело меня не слушается. Сила меня не слушается. По моим венам словно пустили раскалённую лаву, и одновременно облили кислотой. Как я до сих пор остаюсь в сознании – для меня тайна.
– Ты что-то хотел сказать? – участливо интересуется братец.
– Чтоб…
Дыхание сбивается, и я снова падаю на каменный пол.
– Что-что?
– Чтоб ты сдох… тварь!..
На этот раз плевок достигает цели. Я понимаю это по мгновенно наступившей тишине.
– Сдохнешь здесь ты, – нарушает молчание холодный голос брата. – Сдохнешь в мучениях. И никто не проронит по тебе ни слезинки. Это я могу тебе обещать.
Шаги удаляются. Слышится скрежет засова, и последним до слуха доносится:
– Но перед этим я позволю тебе вдоволь пожалеть о принятом решении… Малыш Джон.
Дверь закрывается. Я слышу звук засова.
А следом наступает агония. Я мечусь по полу, даже не ощущая держащих меня цепей. А внутри меня умирает запертая с рождения сила. Ревёт, выжигает огнём внутренности и молит о помощи. С каждым часом всё тише. И я сам не понимаю, когда проваливаюсь в болезненный сон.
Дико хочется пить.
Ледяная вода прокатилась по горлу, замораживая внутренности. Но я никак не мог остановиться. Сколько меня ограничивали в питье? Год? Два? Я потерял счёт давным-давно.
Поэтому сейчас я с каждым глотком подтверждал своё право на жизнь. Снова и снова доказывал себе, что я не в одном из тех кошмаров, где мне удавалось бежать, а потом я вновь обнаруживал себя всё в той же камере.
Чёрт, если это не бред умирающего, если мне правда удалось сбежать…
Я застыл, глядя на собственное отражение в водной поверхности. Оно расплывалось, отказываясь давать чёткую картину. Но даже так я понимал, что выглядел отвратительно. Волосы отросли и липли к воспалённой коже. Лицо перекосило, глаз заплыл.
Да уж, те подонки меня не жалели. Что может быть веселее, чем сорвать злость на скованном пленнике.
Оскалившись, я ушёл под воду с головой. А вынырнув, принялся с остервенением тереть кожу, не обращая внимания на боль. К боли я успел привыкнуть. Боль сопровождала меня годами. Брат и правда прекрасно меня натренировал.
Чужое присутствие я заметил не сразу. Тихий всплеск со стороны другого берега, и я застыл, прислушиваясь. Внутреннего зверя я не чувствовал годами, но мою суть это не меняло. И сейчас острый слух донёс чужое дыхание. Лёгкое. Едва уловимое. Женщина?
Не прекращая движений, я осторожно оглянулся через плечо. И правда, женщина. Мелкая, рыжая и, кажется, абсолютно голая. Жаль, всё тело ниже плеч скрывала вода. И эта женщина, абсолютно не стесняясь, рассматривала меня.
– Нравится подглядывать? – хмыкнул я и сам удивился, насколько чужеродно прозвучал мой голос. Словно мелкого песка в горло насыпали. Впрочем, даже не удивительно.
– Это ты сюда пришёл, – раздался звонкий голос. – Это мой пруд, вообще-то.