– Ты серьёзно ожидаешь ответа на этот вопрос? – вкрадчиво уточнила я. – Гил, ты ничего не путаешь?

На миг Гилберт стиснул зубы и сжал кулаки. Черты лица заострились, и на секунду мне показалось, что он собирается… Что? Применить силу? Смешно даже. Он и прикоснуться ко мне не успеет.

Однако порыв быстро прошёл, и мужчина отступил на шаг.

– Прости, Робин. Я забылся.

Гил развернулся, отходя. Досчитав до десяти я вздохнула и шагнула к карете. Раз внутри нет ничего ценного, так хоть обшарю карманы охранников. Наверняка там найдётся хоть что-то интересное.

Джон

Звук капающей воды. Скрежет цепей. И запах затхлой сырости. Крысы. И постоянная, нескончаемая вонь. Половина исходит от меня самого. Вторая – от соседа по камере. Йорик пару месяцев как сдох, но его так и не удосужились вынести и похоронить. Уверен, это очередная дурацкая шутка моего брата.

Грохот дальней двери. А следом – шаги. И почти неуловимый запах чёртовых духов. Тех самых, которыми так любила пользоваться моя мать. Ещё одна шутка моего брата. У него отменное чувство юмора. Всегда было и остаётся по сей день.

Шаги замирают напротив камеры. Но я никак не реагирую. Стоит пошевелиться – и обруч на шее вновь потревожит едва затянувшиеся раны. По ощущениям, там кровавое месиво. Уже не первый месяц. А может, и год. Или вечность.

– Отвратительно выглядишь, Джонни. Ты вообще жив ещё?

Ненавижу этот голос. Как же я его ненавижу.

– Если сдох, передавай привет мамочке. Скажи, что её убийство сошло мне с рук.

Отвратительный мелодичный смех. Брат смеётся каждый раз после этой шутки. Когда-то он объяснял мне её значение: в тот день, когда он убивал мою мать, она молила о пощаде. А потом плюнула ему в лицо и сказала, что он ответит за её убийство.

Как именно она умерла, я так и не узнал: в некоторых вариантах рассказа он её задушил. В некоторых – проткнул мечом. А по одной из версий – засунул в горло раскалённую кочергу и смотрел, как она корчится.

Я считаю, что последний вариант точно придуман: невозможно говорить с раскалённой кочергой в горле.

– Ну что же ты молчишь? Разве тебе не смешно?

А может, и правда стоит притвориться мёртвым? Вдруг тогда он просто уйдёт?

– Джонни, малыш, ты забыл, что драконорождённые видят ауры, да? Ах, ну конечно, ты так долго был лишён магии, что совсем этого не помнишь. – Сам сказал, сам посмеялся. – Так вот, я вижу, что ты жив. Давай, приятель, надо выжить. Ещё немного, слышишь?

– Оставь ты его, – произнёс незнакомый мужской голос. – Ещё лишнего трупа нам не хватало.

– Робин сказала, привести в лагерь, – упрямо возразил другой. – Вдруг он будет полезен.

– Не нравится он мне. Скользкий какой-то.

– Конечно, скользкий – пару лет не мылся, – фыркнул второй и рассмеялся. Как горох рассыпался. – Помог бы лучше донести.

Послышалось презрительное фырканье, а следом – торопливые удаляющиеся шаги. Кажется, первый ушёл.

– Ну вот, – растерянно протянул второй. – И как я тебя один наверх потащу? Я-то думал, Гил поможет…

Кажется, обращались ко мне. Мне правда стоило на это ответить? Взвесив за и против, решил и дальше притворяться бессознательным телом. С такого спросу меньше. Единственное – привычно напряг шею, чтобы не слишком тёрлась о железный ошейник. Рана никак не сходила. Впрочем, она не сходила никогда.

– Ну всё, – сообщил человек. – Ты полежи здесь, а я сбегаю и найду, чем снять с тебя эту гадость. Вдруг на железках маячки. Тогда мы этих сволочей прямиком на хвосте и притащим.

Невидимый собеседник сгрузил меня на землю, ободряюще хлопнул по плечу и тут же выругался:

– Ох, ты прости. Запамятовал. Ну, ты уж не злись, я быстро.