Послышался топот удаляющихся шагов. И вскоре я остался на поляне совсем один.

Совсем.

Один.

До сих пор не до конца веря собственной удаче, я распахнул глаза.

Робин

Скинув с себя остатки одежды, я подошла к воде. Температура тела снова повышалась, и эти приступы становились всё чаще. Дома я не могла понять, зачем у нас в купальнях находился бассейн с ледяной водой. Мама отвечала, что я пойму, когда придёт время.

Что ж, время пришло. Жаль, больше у меня не было наших купален. Да и от поместья мало что осталось. Зато неподалёку от лагеря находился небольшой пруд с подземным родником. Когда выбирала место для нового пристанища, руководствовалась к том числе и этим. Не было бы родника – рисковала бы спалить всё к дохлым пикси.

Присев на траву, опустила стопы в пруд. По телу тут же растёкся приятный холодок. Улыбнувшись, скользнула в воду целиком. Подгребла к склонившимся над водой ивам и откинулась на берег в их тени.

Нет, я не пряталась – гостей ждать не приходилось. Каждый в отряде знал, что приходить сюда не стоит. Воду парни набирали в другом месте. Да и купались намного ниже по течению, где вода успевала прогреться в свете солнечных лучей. Здесь, в пруду, где ледяной родник бил прямо из-под земли, у обычных людей сводило от холода пальцы.

– Где же искать эти артефакты? – простонала, запрокинув голову. Ивы не ответили. Со мной они не разговаривали. Из всего отряда деревья слышали только Рейнольд и Алан. Да и то – последний по большей части улавливал настроение.

Набрав воздуха, я ушла с головой под воду. А когда вынырнула, замерла. Тонкий слух улавливал шаги. Человеческие. И, кажется, мужские. Идущий ступал тяжело и слегка подволакивал одну ногу. Интересно…

Затаив дыхание, я отплыла чуть дальше вдоль берега и спряталась среди ивовых ветвей. Ждала недолго. Не прошло и минуты, как кусты на другой стороне пруда разошлись, являя моему взгляду… пленника.

Того самого, которого мы освободили из кареты пару часов назад. Которого я велела доставить в лагерь. Но, очевидно, что-то пошло не так. Обязательно нужно будет выяснить причины у Вилла. Ну не верила я, что этот измождённый мужчина мог победить потомка фэйри, пусть даже тот всего лишь лекарь.

Незнакомец тем временем остановился у кромки воды и принялся стаскивать с себя одежду. Вернее, лохмотья, её заменявшие. Вот на траву упала рубашка, обнажая израненную грудь, следом упали остатки брюк.

Я едва удержалась, чтобы не присвистнуть. Нет, мужское достоинство меня не интересовало. Скорее впечатлил тот факт, что на теле мужчины практически не было живого места. Рубцы, раны и порезы покрывали кожу изумительным узором. Я почти залюбовалась. Особенно впечатляло то, что незнакомца подобное отношение явно не сломило.

Скинув одежду, он расправил плечи, размял скрытую обручем шею и, выдохнув, сиганул в воду. И уже оказавшись в пруду, зашипел. Но не выбрался: наклонился над дрожащей поверхностью и начал пить воду жадными глотками. А следом принялся остервенело растирать тело. Прямо по ранам и рубцам. Как будто смыть грязь было для него намного важнее, чем избежать боли.

Я наблюдала, почти не дыша. Отросшие мокрые волосы липли к лицу. На плечах блестела вода. А под кожей перекатывались сухие мышцы.

И вдруг я почувствовала то, чего не испытывала уже давно. Как минимум два года – с тех самых пор, как наше поместье разграбили по приказу принца Джона. Но сейчас что-то изменилось. Кровь прилила к щекам, сердце забилось чаще… Это что, смущение?

Недоверчиво нахмурившись, я подняла руку, чтобы потрогать горящие щёки. И тут же поняла, что напрасно пошевелилась: меня рассекретили. В умиротворённую тишину ворвался хриплый, чуть насмешливый голос: