Он говорит:

– Мне было бы куда легче, если бы он был таким, как ты, – и это, кажется, почти похвала. Если нет, то просто констатация факта. Я прекрасно понимаю, о чем он говорит. Я привык быть удобным и не доставлять проблем, делать, что велено. Иногда у меня создается ощущение, что я какой-то робот, как те, о которых Тоби любит читать, следующий программе, заложенной в мое естество. Тоби другой – он живой, противоречивый, эмоциональный, оттого доставляет массу проблем. Мои эмоции всегда под контролем. Странно это осознавать, но моя ненависть к рыжей девчонке – первое иррациональное чувство, что я позволил себе со смерти матери. Может быть, я оттого и вцепился в свою неприязнь так сильно. Она делает меня обычным, дает мне что-то свое, уникальное.

В любом случае, я не знаю, что ответить отцу. А он тем временем продолжает:

– Надеюсь, что лагерь пойдет ему на пользу.

Да, я тоже.

– Но у меня будет к тебе просьба, – вот это уже куда более ожидаемо. Отец вспоминает обо мне в двух случаях, когда приходит время пожинать плоды моих трудов в учебе и спорте, ибо какой родитель откажется присутствовать на каком-нибудь там награждении в школе, и когда ему что-то нужно. Присмотреть за Тоби, пока мама не в себе или убивает себя. Сказать Тоби, что он надумал снова жениться. И теперь…

Я гадаю, не попросит ли он потащиться за братом в лагерь, чтобы проконтролировать его успехи или пресечь попытки к бегству. Я в курсе, что такое эти лагеря, не многим лучше тюрьмы. Каждый день расписан по минутам, а глупостям, которыми любит заниматься Тоби, и вовсе не отведено и малейшего места. Надо думать, он быстро взвоет от такой муштры.

– Ты останешься за старшего, пока нас не будет, – говорит отец.

Я недоуменно моргаю – «нас» и «не будет»? Как это понимать?

– Мы с Лорой едем в Европу, – поясняет он. – Эта поездка займет прилично времени.

Ах, вот оно что – их тайные совместные дела, связанные со здоровьем мачехи.

– Лора не хочет, чтобы мы брали девочку с собой, – продолжает отец. Он тоже никогда не зовет сестру по имени, для него она просто «девочка», просто балласт, часть багажа, что Лора принесла в этот дом вместе с собой. Лора… Я тут же вспоминаю фразу из блокнота рыжей и свои попытки найти ей объяснение. В конце-концов, я не Тоби и нет смысла утаивать от меня информацию. Через год я уеду в колледж. Я имею право знать, что у них происходит.

– Что с ней? – прямо спрашиваю я. – С мачехой.

Отец поднимает на меня глаза и смотрит сквозь дым. В этом взгляде заключено слишком много, трудно разобраться в мешанине разных чувств. Но преобладает среди них печаль. Так же он смотрел, когда вынужден был сообщить мне новость о том, что мама покончила с собой.

– Она очень больна, – говорит отец, подтверждая мои подозрения, – и ей нужно пройти обследование у одного хорошего специалиста.

– Очень больна, – повторяю я.

«Я думаю, она скоро умрет» – всплывает в моем мозгу. Ситуация кажется абсурдной и мне хочется рассмеяться и спросить отца, что с ним не так. Почему он выбирает в спутницы жизни только тех женщин, кто обречен на гибель. Он ведь мог после мамы жениться на любой другой – молодой, пышущей здоровьем, но по какой-то причине выбрал чахлую и больную. Или отец не виноват? И высшие силы наказывают его за что-то, вынуждая снова и снова терять тех, кого он любит. Я думаю, что он любит Лору, хоть не в его правилах открыто демонстрировать свои чувства.

Ему тяжело. Он снова проходит сквозь тот же ад, что и с мамой, снова вынужден бороться с чем-то, ему неподвластным. Моя роль обеспечить ему надежный тыл в это нелегкое время. Но что-то взрывается во мне. Накопилось слишком много вопросов – и я задохнусь, если не получу ответы хоть на часть из них.