Этот ответ не только насторожил Наташу, но и удивил: никогда раньше отец не относился так к своей любимой доченьке, и в тяжёлые времена она всегда могла рассчитывать на него. Теперь отец почему-то отдалился от всех проблем, связанных с домом, и от неё тоже.

Надолго Наташки не хватило: не прошло и месяца, как она захандрила, заскучала по прошлой вольготной жизни и начала уговаривать мать, чтобы та разрешила ей пойти работать, уверяя, что будет готовиться ещё усердней, чем сейчас, но всё было бесполезно – мать стояла на своём, как кремень.

Ко всему прочему между родителями пробежала чёрная кошка: отец денно и нощно пропадал на работе, мать стала ужасно раздражительной и просто невыносимой, а Наталья оказалась крайней. Упрёки, слёзы, резкие высказывания, нелицеприятные сравнения – всё свалилось на её голову, как снежный ком с горы. И она стала огрызаться: сначала слабо, потом всё активней и агрессивней. Атмосфера накалялась, и девушке порой казалось, что мать ненавидит её и считает виновницей во всех неприятностях.

Однажды, после очередного скандала, Наташа не выдержала и ушла из дома: ушла почти, в чём была, прихватив лишь небольшую сумку со сменой белья. Любимым платьем и документами. Пока мать была в школе, Наташа написала маленькую записочку, положив её на видное место, взяла сумку и тихо ушла из дома.

* * *

Было начало осени, но освежающего её дыхания почти не чувствовалось. Над полями, дорогой стояло зыбкое, лёгкое марево, создавая впечатление ирреальности, взвешенности.

Утро. Солнце, поднявшись над горизонтом, грело тепло и ласково.

Зелёные хлопковые поля веером разбегались по волнистым склонам холмов, радуя глаз свежестью листвы и белоснежностью раскрывающихся коробочек «белого золота» – первыми предвестниками того, что знойные дни и душные ночи скоро сменятся ласково-тёплыми днями и прохладными, для Средней Азии, ночами.

На обочине дороги стояла девушка, одетая слишком легко для дальней дороги: высокая, длинноногая, в юбочке до середины колена, в яркой лёгкой кофточке с короткими рукавами. Волосы девчонки яркие, рыжие, огненным ореолом окружали её голову, были высоко взбиты. Печальные глаза смотрели на проезжающие мимо машины. Девчонка не голосовала – она просто стояла, опустив тонкие руки, и провожала взглядом, летящие мимо машины. Весь её вид словно говорил: – «Вас так много, вы все спешите, и никому нет дела до меня. Никому».

Но вот на дороге появился очередной автомобиль, который с какой-то элегантной лихостью надвигался на стоящую, на обочине девушку. За рулём автомобиля сидел мужчина лет тридцати с небольшим. У него были чёрные вьющиеся волосы, небольшие усики, открытые тёмно-карие глаза, твёрдо очерченные губы и упрямый подбородок. Лицо мужчины не поражало какой-то особой красотой, но было достаточно мужественно и не вызывало неприязни, привлекая внимание задумчивостью и серьёзностью.

Поравнявшись с девушкой, машина остановилась, вздымая лёгкое облачко пыли. Открылась передняя дверь, и мужчина, которого мы наблюдали только что, поинтересовался приятным баритоном:

– Вам куда, девушка?

Глаза рыжеволосой на мгновение вспыхнули радостью от сознания того, что кто-то не проехал мимо, остановился, заметил, но тут же затухли: радость сменяют вызов и неприязнь:

– В Ташкент!

– Вам повезло, нам по пути, – дружелюбно отреагировал мужчина, игнорируя не совсем дружелюбный ответ девушки. – Садитесь.

Видя, что та колеблется, мужчина добавил:

– Да садитесь же! Я тоже в Ташкент еду. С попутчиком даже дальняя дорога не кажется утомительной и долгой.

Рыжеволосая попыталась открыть заднюю дверцу, отчаянно дёргая её, но та не поддавалась, и тогда мужчина помог открыть её, улыбкой подбадривая неожиданную попутчицу.