– Думаю, вы чересчур суровы. Вряд ли ваши полицейские заинтересованы в излишнем шуме, они ведь тоже местные.

– Наши жандармы заинтересованы только в одном: чтобы им увеличили пособие по безработице.

– Пособие по безработице? В каком смысле?

– В том смысле, что если они не работают, а деньги получают, то как еще это можно назвать? Ну не зарплатой же… Кстати, я еще не придумал название этому коктейлю – можно я назову его в честь вас?

Все же он был очень милым, этот черноокий бармен.

– И как же вы его назовете? «Red Russian»?

– Прекрасная мысль.

– Сделайте одолжение…

Да, похоже, что никто кроме полиции не верит в убийство. Может, и вправду им больше нечем заняться? Задумчиво рассматривая ряды бутылок, Даша вздохнула:

– В этой истории я пострадала не меньше вашего. Теперь до конца каникул меня, судя по всему, будут одолевать не приятные джентльмены с розами и шампанским, а худосочная особа с блокнотом и карандашом.

– Это вы об инспекторе Лу-Лу? – сочувственно кивнул француз.

– Мадемуазель Дени – инспектор? – Забыв, что ей грустно, Даша крутанулась так, что чуть не свалилась с табурета.

Теперь настала очередь бармена смеяться.

– Нет, конечно же, нет. Она работает в полиции художницей, причем внештатной. И вся ее работа состоит в рисовании потерянных драгоценностей отдыхающих, а также их загулявших котов и собачек.

– Но почему тогда вы назвали ее инспектором?

– Это не я назвал, а местные острословы. Наша Луиза слишком серьезно относится к своим обязанностям: ей одна дорога – или в старые девы, или замуж за нашего инспектора. Если, конечно, позволит местная мэрия и его жена.

– Хорошо выполнять свои обязанности не порок.

– В том случае, если это не мешает выполнять свои обязанности остальным. – Бармен снова начал сердиться. – Она просто одержима – чуть что случится, тут же гонит усатого дурака выяснять, нет ли какого криминала. Не хочется говорить о женщине плохо, но я подозреваю, что это ее рук дело.

– Хотите сказать, что это она настаивает на том, что произошло убийство?

– Почти уверен.

– Но почему? – Даша искренне недоумевала.

– Любой скандал в нашей гостинице ей только на руку. Ее семье принадлежит отель чуть ниже по склону. А в конкуренции, как в любви, все средства хороши.

– Ах, вот как… – молодая женщина испытала приступ злости. – Получается, меня мучили не ради справедливости, а исходя из чьих-то корыстных интересов? Мило. А я было поверила, что в смерти Бредли есть что-то необычное.

Допив коктейль, она отодвинула бокал.

– Можно повторить?

– Конечно… А что в ее смерти могло быть необычного?

– Я про путаницу с холмами.

– Бросьте! Еще и не такие совпадения бывают.

Но, несмотря на все желание, в совпадения верилось не очень. Особенно когда человек сначала случайно выигрывает путевку, а потом так же случайно погибает.

В голове что-то тихонько звякнуло. А ведь обычно разыгрываемые путевки оплачивают отдых на двоих. «На двоих!» Пульс участился. Что, если Бредли приехала не одна?

Скрывая, охватившее ее волнение, Даша как бы от нечего делать огляделась по сторонам.

– Признаться, я в восторге от вашей гостиницы. Здесь все так уютно, по-домашнему… Боже, – она в фальшивом восхищении поднесла ладони к губам. – Какие великолепные панно! Как же я сразу не заметила… Чувствуется рука настоящего мастера.

Жан-Жак удивленно обернулся на пару резных деревянных картинок.

– Вы находите?

– Безусловно! Жаль только, не все могут насладиться вашим гостеприимством – все-таки дороговато…

Бармен коротко кивнул.

– Увы, приходится держать цены. Иначе невозможно поддерживать уровень сервиса. Низкие цены могут позволить только большие отели, вроде того, что принадлежит семье Дени.