В коридоре опять воцарилась тишина. Прислонившись ухом к замку, Даша попыталась понять – ушел пастор или просто сделал вид. Прошло минут пять, но никаких звуков слышно не было. Она на цыпочках вернулась в комнату. Нет, это просто невероятно! Столько надежд возлагалось на эту поездку, и с каждой минутой ситуация становится все ужаснее. И что ей теперь делать? Не выходить из своего номера до прихода весны?

Дрожащими от злости руками, она сняла трубку гостиничного телефона и набрала номер немки.

– Алло? Катарина, еще раз добрый день, это Даша… Хотела обратиться к вам за помощью… Да. Дело в том, что пастор Ха-ха или как его там, пришел ко мне с каким-то неприличным предложением и теперь стоит под дверью. Вы смеетесь! – Она покосилась на дверь. – Лично мне очень грустно. Да… Я прошу вас, приходите и заберите меня. Не хочу лишнего шума. Спасибо! Только скажите, что это вы.

Не переставая ворчать про себя, Даша разобрала одежду, переоделась и села у двери ждать прихода группы поддержки.

2

Немок можно было услышать и через бетонные стены. Они громко переговаривались и еще громче смеялись. Скорее всего, обсуждали ее ситуацию.

– Халло, халло! Даша, дорогая, открывайте – это мы пришли…

Даша осторожно приоткрыла дверь.

– Вы одни?

– Нет с нами папа и церковный хор, – они с шумом вошли в номер.

– У вас из окна вид лучше…

– А у меня в номере теплее…

– Слушайте, как это вам удалось пастора окрутить?

Даша всплеснула руками.

– Окрутить! Катарина, дорогая, вы наверное шутите. Вы видели его глаза? Это ужас какой-то. Такие глаза только у Босха и встретишь…

– Он к вам приставал? – фрау Пикше с любопытством осматривала комнату, словно отыскивая в окружающих предметах свидетельства пикантной сцены. – Расскажите, как он это делал? Я про священников однажды такое читала! Говорят, что они…

Даша демонстративно заткнула уши.

– Фиона, прошу вас! Мне и без того плохо. Ничего, с чем бы я уже не сталкивалась. Он пришел, взял меня за руку и начал извечную песню: «Вы другая, вы меня поймете…» Я его сразу выгнала, а он стал под дверью начал канючить: «Можно я к вам ночью приду?»

– И вы отказали! – фрау Мюльке с видимым осуждением погрозила пальцем. – Как можно было упустить такой шанс? У вас нет сердца.

Заметив, что Даша начала краснеть, она рассмеялась.

– Шучу, шучу… Признаться, этот пастор и на меня как-то странно действует. К тому же он совсем не похож на завсегдатая подобных мест. Интересно, что ему здесь понадобилось?.. – Глаза цвета зимнего неба вдруг глянули остро. – Но может быть, вы его неправильно поняли и на самом деле он приходил за чем-нибудь другим?

– Он приходил за моей ночной сорочкой, – разозлилась Даша.

Немки переглянулись.

– В Финляндии дефицит нижнего дамского белья?

– Господи, вы же не думаете, что я это придумала, дабы поднять свой рейтинг?

– Ну что вы, что вы! – Фиона снова заулыбалась, – просто пытаюсь найти объяснение его визиту. Согласитесь – священник-маньяк это как-то… несерьезно.

– Ну не знаю. – Нахлобучив на голову меховой берет, Даша посмотрелась в зеркало. – Мою ночную сорочку он требовал на полном серьезе. Вы знаете еще какую-нибудь причину, по которой мужчина собирает дамское белье?

– Может, он хотел совершить какой-нибудь обряд?

Обернувшись, Даша выразительно посмотрела на гостью.

– Обряды совершаются с девственницами или агнцами, но никак не с поношенной пижамой разведенной женщины.

– Тогда, скорее всего, он обыкновенный сумасшедший.

– И вы полагаете, меня это должно успокоить?

3

Погода установилась сказочная. В пронзительно синем небе сияло ослепительное солнце, и на снег невозможно было смотреть без очков. Вокруг солнца кружили дельтапланы, орлы и парапланеристы, а плотно укатанные склоны горы оккупировали лыжники. Было так жарко, что некоторые катались в одних свитерах. Даша расстегнула куртку.