Друзья возлежали, укрывшись от проходящих невдалеке от них несметных восточных полчищ. Егорша, сильно напрягая воспалённые извилины мозга, силился нарисовать условные иллюстрации к новой версии романа, согласно указанию Сергеича. Профессор слушал Егоршу, не перебивая. Затем он не выдержал и, приподнявшись на колени, выпалил в сердцах:

– Вот же! Вот, что Вы тут мне пытаетесь описать?! – театрально возмутился сценарист Александр Сергеевич, включившись в интересную, как ему казалось, игру. – Согласно условиям нашего литературного эксперимента, наш Герой Бонапарт со своей армией высаживается в Андалузе-Испании в 8-м веке от Рождества Христова, и спасается бегством на юг от армии Халифата. А вы тут, простите, что мне описываете? Какие такие кивера и медвежьи шапки? А ещё вдобавок пушки, кремниевые ружья или нарезные карабины в 8-м веке, батенька?! «Уланы с пёстрыми значками, драгуны с конскими хвостами…» – со смехом процитировал Профессор строки из стихотворения Лермонтова «Бородино». – Ну-с, дорогой коллега, что ещё «промелькнуло перед Вами»?

– Так, ты же сам, вроде как… – затянул было свою песню знаток наполеоновских войн Егорша. – Короче, эту задачку – хрен, кто тебе решит!

– Ну, наконец-то, голубчик Егор Алексеевич! И Вы наверняка понимаете: по какой причине? Верно? – Александр Сергеевич с надеждой всматривался в потерявшее очертания лицо друга. Глаза ничего не понимающего «историка», казалось, смотрели в разные стороны, а лицо расплылось в странном недоумении. Такой эффект с физиономией коллеги случался и ранее, – всему виной был искусственный стеклянный глаз напарника. Он по странной причине время от времени менял своё положение. Особенно, когда Егорша нервничал… – Теперь Вы поняли? – не унимался «сумасшедший» Профессор.

– Ну, как бы, я того…типа…понял, – неуверенно произнёс Егорша, хоть вообще уже перестал что-либо соображать.

– Разгадка и предсказуемый результат нашего эксперимента – перед нами, дорогой Егор Алексеевич! – тихо буйствовал Профессор. – Логическое решение задачи невозможно никак из-на-чаль-но! Условия задачи-эксперимента – ложны! А значит и ту картину событий, которую Вы собирались представить научной комиссии, если такая вообще могла бы существовать, – фикция, нонсенс… химера! Ну, разумеется, если такое «высокое собрание» само не выступило бы заказчиком, и не было страстно заинтересовано в таковой Вашей художественно-изобразительной версии событий далёкого восьмого века нашей эры. Я прав?

– Прав, прав! Давай не тормози, – изъясняй, допустим, свою научную позицию дале, Сергеич! – уже более адекватно произнёс ученик Профессора.

– Наш человеческий мозг автоматически способен отличить правду от вымысла – это раз! Мы прекрасно оперируем данными, о которых мы знаем не понаслышке; черпаем информацию из собственного опыта, из опыта наших предков; их рассказов… Вы слушаете меня? – спросил Профессор и продолжил. – Так вот, касательно всей истории с этим условным «наполеоном», – у нас есть возможность взглянуть на источник, на трофеи; прочитать свидетельства очевидцев, наконец! Изменить наши представления об относительно недавних временах представляется довольно трудным делом, почти невозможным. И при попытке поменять наше восприятие прошлого, это «прошлое», независимо от усилий сценаристов и вопреки их целям, начинает наполняться прежним, уже доподлинно известным нам содержанием, от которого невозможно освободиться за век или два. Вот так и возникают удивительные стальные каски на головах «примитивных» варваров или митры с крестом у восточных халифов-первосвященников, а также средневековые латы и великолепно изготовленные кольчуги воинов – покорителей Востока, «канувших в лету» несколько тысяч лет назад! Я всё сказал…