– Знаете, Наум, – наконец сказала она, – я решила с Вами встретиться, потому как читатель хочет знать, что за личность кроется под фотографией на обложке их любимой книги. К тому же мы уделили разбору Вашей, – она подчеркнула интонацией формальность обращения, – работы часть предыдущего выпуска. Вполне закономерным стало решение продолжить разговор, на этот раз в формате прямого диалога. Я по-разному представляла нашу встречу, но Вы превзошли все мои самые смелые ожидания. Едва ли беседа выйдет приятной, однако уверена, что увлекательной, – она включила диктофон.

Где-то, где пересекаются линии, проходящие по касательной от ключиц, родился стыд.

Я так часто испытывал нечто подобное, что почти привык. Но самоедство не даёт мне покоя – каждый раз я представляю, что не сделал тех глупостей, которые сделал, и прихожу к выводу, что мог бы не оказываться в заднице так часто.

«В очередной раз я обосрался, а ведь не прошло и десяти минут».

Есть люди, которые умеют погружаться в управляемый сон. Один из способов контролировать происходящее – научиться задавать себе вопрос «как я здесь оказался?». Если вы не знаете логичного ответа, значит спите. Можно распоряжаться им, как угодно.

Когда со мной происходят подобные вещи, очень хочется, задав вопрос «как я здесь оказался?», не знать ответа. К сожалению, ответ есть всегда.

Я абсолютно точно знаю, как оказался в этой унизительной ситуации с обблёванными ботинками. Оставалось единственно правильное решение.

– Сожалею, что потратил Ваше время. Думаю, не стоит продолжать разговор, который начался подобным образом.

– Сядьте, – тон смягчился, – я же сказала – мы говорим.

Мне очень захотелось узнать, как звали её отца, и с этого момента обращаться к ней исключительно по имени-отчеству. Сонливость ушла, а вот желание, как можно скорее уйти, усилилось. Пауза затягивалась, я решил заговорить первым.

– Вы не поймите неправильно…

– Ваша книга, – вот чего она ждала – возможности перебить меня, – она вышла каким тиражом?

Прикинув наскоро, как может выглядеть описательная часть того, что произошло с момента нашей встречи в статье, я решил, что по большому счету ничего страшного не случилось. Как минимум, оно не способно бросить тени ни на меня, ни на издательство, ни на Юргена.

«Сгорел сарай, гори и хата» – решил я и опустился обратно в кресло.

– Средним тиражом, сто тысяч экземпляров, но мне сообщали, что возможно придется устанавливать дополнительный, сколько это будет, не знаю.

Я постарался придал своему виду максимальную непринужденность, откинув подол пиджака в сторону и обнажив мятую на груди рубашку. Вышло, скорее, комично.

Елизавета внимательно следила за моими движениями, пока не остановила свой взгляд на ботинках. Инстинктивно я попытался спрятать носы глубже под кресло, на котором сидел, потом понял, что так выгляжу нелепо, и воспользовавшись столом между нами как преградой, максимально вытянул вперед ноги.

Видимо, больше ничего не мешало разговору, так как Елизавета продолжила.

– Как Вы думаете, Наум, почему книга выходит такой успешной? Сто тысяч экземпляров – для новичка это, по нынешним меркам, большая удача.

– Не могу сказать точно, это лучше спросить у людей, которые покупают книгу.

– Попробую перефразировать. Как Вы сами оцениваете свою работу? Как считаете, на полке рядом с какими книгами место Вашей?

– Мне кажется, это не совсем корректный вопрос. Так же, как, например, если я попрошу Вас оценить Вашу внешность. Или, допустим, кого-то, кому повезло меньше Вашего. В очереди с какими рядом людьми в магазине Вы заслуживаете, по-вашему, стоять?