Прошли мучительные мгновения, в которые я избавился от той, части одежды, что сейчас мешала больше всего.

Движением головы, будто вворачивая что-то, она неожиданно легко полностью заполнила себя мной.

В воде по кадык.

Движения головы были чёткими и уверенными, словно взводили и спускали курок пистолета. С каждым разом она старалась забрать меня всё глубже.

«Кто из нас теперь добыча?»

Вдруг Лилит резко подалась вперёд и остановилась. Кажется, с минуту механизм был без движения. Я задержал дыхание вместе с ней и когда воздух, казалось, на исходе, она отняла голову.

Тону.

Мне захотелось разрушить что-то прекрасное – азарт, ярость, страсть. Наверное, то же чувствует человек в окружении противника, которому только и остается до гибели – забрать с собой как можно больше врагов. Данс макабр с не дающим осечек револьвером.

Я схватил ангела за волосы, поднял к себе, резким движением швырнул на кровать и грубо вошёл сзади.

– Наконец-то! – выкрикнула она и не стала сопротивляться.

Намотанные на кулак волосы были струнами, спина изгибом напоминала арфу. В кисть больно впились её когти. Я испытывал радость садиста, хлеща её бёдра, наблюдая, как только что белая кожа становится сначала розовой, затем красной.

Вырвавшись, она забралась сверху – её идеальные груди медленно поднимались вверх и резко падали вниз, полностью, без запоздания повторяя траекторию тела.

Открытой ладонью я ударил её по щеке, она удивлённо распахнула закрытые до этого глаза, затем улыбнулась и, наклонившись к моему уху, больно укусила за мочку.

– Ещё, – тихо, но с нажимом сказала она.

Удар пришёлся по другой щеке.

– Ещё, – она говорила громче.

Теперь досталось по очереди обеим.

– Слабо! – она кричала.

Удар.

– Ещё! Ещё! Ещ-щ-щ-ё!

Походя внешне на валькирию, она обнажила единственное своё оружие и вцепилась мне в шею.

Рычал я, ревела она, это уже мало походило на секс, каждый словно хотел нанести как можно больше травм другому. Будь я викингом, смерть сегодня бла бы зачтена за смерть в бою.

Но никто не погиб. Окончание холодной водой смыло с нас ярость и страсть. Ещё несколько минут маленькая волчица, которая всего полчаса назад была ангелом, мелко подрагивала. Она смотрела на меня с испугом и благодарностью. Сладкий флёр сражения медленно рассеивался, обнажая полученные раны, заставляя тело чувствовать боль.

Лилит свернулась в клубок, уперев свой лоб мне в плечо, и тихо заплакала.

5. Две женщины

Основной задачей Юргена была продажа моей поделки издательству. Но он, к тому же, выбил неплохой процент бонусом к гонорару. И, казалось бы, всё, нужно успокоиться! Но мой немец не такой.

Теперь, когда продажи стартовали, Юрген всячески старался поддерживать вокруг книги максимальный ажиотаж. Он вынуждает меня как можно чаще светиться в СМИ, но при этом оберегает от различных неприятностей, типа тех, которые я чуть не устроил на вечеринке. Тогда, кстати, всё благополучно закончилось.

Юрген просто заплатил всем, кому необходимо. Благо, встреча проходила за закрытыми дверями, журналистов кроме Резник там не оказалось. После встречи и после длительных, но приятных переговоров, она согласилась не афишировать историю с поломанным столом.

Короче, со стороны кажется, что Юрген просто усложняет себе жизнь, без видимой на то причины. Но лично у меня, человека, напрочь лишённого чувства ответственности, подобное скрупулёзное отношение вызывает искреннее восхищение. Конечно, именно эта, скорее национальная, нежели профессиональная черта превращает его в прекрасного агента.

Но как же, сука, это иногда бесит.

С тех пор как немец начал работу, я отключил телефон и больше не подходил к компьютеру. Я пытался максимально сосредоточиться на том, о чём мечтал всю жизнь, помимо своих бумажных поделок. Ложиться за полночь, пить, не вставая с кровати, и как можно дольше ничего не делать, ссылаясь на муки творчества. Но Юрген мог достать, находись ты хоть в коме. Он найдёт способ сообщить тебе, что нужно проснуться, собрать какие-то документы, с кем-то встретиться и, самое печальное, выйти из квартиры.